– А вода откуда?
– Дождевая. На крыше есть специальные бадьи. Это очень приятно, поверь. Сейчас ещё жгучки растопим, и будет пар.
Вскоре мы уже лежали в тёплой воде, среди жаркого влажного воздуха. Я дремала, а Эльта рассказывала о младшем брате.
– Он всегда такой был – змей-проныра. Хотя на самом деле только поначалу кажется, что ядовит. Эрх, хоть и больно кусает, а не смертелен в своей жестокости.
– Хм. Илья с Власом не такие, да и ты совсем не кусачая.
– Да, в нас этого нет. Ну, или почти нет. Эрх в деда, тот тоже жалил. Правда, ровно до тех пор, пока бабушку не встретил.
Мы переглянулись так, словно много в этом понимали, и я стала рассказывать об Элике.
– Когда жили на острове, мы находили множество занятий по душе. Правда, родители строго следили, чтобы времени на всякие сумасшествия оставалось немного. Элик подолгу учился грозовой магии и обращению с оружием, я сидела с мамой, постигая мастерство вышивальщицы. Ну и за хозяйством надо было следить. Мы по дому, папа с братом на охоту. Всегда забот хватало.
– У тебя была интересная, насыщенная жизнь. Тоскуешь по прошлому?
– Да. Сейчас, правда, не так сильно. Мне очень нравится Вихреградье.
– Понимаю. Это место особое, здесь спокойно и безопасно.
– И красиво.
– А ещё уютно.
Мы рассмеялись. Эльта нравилась мне всё больше, и, кажется, ей моё общество тоже доставляло удовольствие.
Вскоре мы уже терли себя мочалками, душистыми отварами питали волосы, втирали в кожу масла. Мне было так хорошо, что не думалось о том, чем могло закончиться моё занятие с мечом, если бы не подоспел Влас.
– Ох, как же замечательно! – сказала я, когда мы вышли на солнышко чесать волосы.
Со стороны моря купальня завершалась садом, и нас никто не мог видеть, а потому я наслаждалась свежестью и лёгкостью, что всегда дарила чистота. Было мне хорошо, и я то и дело возвращалась мысленно к ночи у огня, непривычным объятьям и едва уловимому мужскому запаху, от которого приятно кружилась голова. Теперь-то я понимала, что происходит, но отказаться от сладостных грёз не могла. Они были вкусны и замечательны, и учили сердце особо сильному и звонкому счастью. Разве я могла совладать со столь мощными чувствами?
Правда, за завтраком Элик был хмур и молчалив, и, едва мы остались наедине в комнате, я сказала:
– Брат, прости. Я ведь не знала, что так получится!
– И как всегда меня не послушала! – вспыхнул он. – Я же просил подождать до завтра, тогда сам бы с тобой сходил!
– Знаю. Поэтому и прошу прощения. Ругал тебя Влас?
– Да нет. Не совсем. На самом деле он собирается меня с кузнецом познакомить. Тот живёт выше по склону, в получасе ходьбы от замка.