Воды нам не оставили. И все же я понимала, день долгий, а посреди степи полог телеги – не лучшая защита от зноя. Со вздохом подняла руки и вытащила из волос заколку с острым краем. О том, что ею, при желании, можно было убить человека, никто не знал. Впрочем, я и теперь собиралась использовать ее для другого.
Отошла к стороне, где должен был сидеть возница, воткнула заколку в ткань и потянула вниз. С тихим шипением, будто это была змея, а не дело рук человеческих, полог начал легко расходиться в стороны. Я в очередной раз подумала, почему моя мать не воспользовалась спрятанным в заколке ножом? Она могла сбежать из Айхонары в любой момент, убив или охранников, или себя, но осталась, чтобы дать жизнь мне.
Возница оглянулся на странный звук и дернул поводья, останавливая телегу. Это произошло так быстро, то я не сумела удержаться на ногах и упала вперед.
– Ты что тут делаешь, женщина? – завопил он. – Что ты натворила? – меня он не боялся, а вот дыру рассматривал чуть ли не со священным ужасом. – Ты испортила мою телегу!
– Зашьешь, – огляделась, даже не пытаясь встать на ноги, и увидела пузырь с водой. – Мне нужна вода.
– Вода? Спятила? Возвращайся обратно!
– Нам жарко, одна из женщин умирает.
– Пусть дохнет! Приказа давать вам воду не было!
– До хасттана далеко, – произнесла вкрадчиво. – Она умрет, и ее тело будет вонять всю дорогу. А хаст не позволит ее просто так выбросить! – в этом я была не уверена, но все равно произнесла вслух.
– Ладно, – поморщился мужчина и кинул пузырь. – Не сдохните, еще вони мне не хватало!
Я быстро схватила воду и вернулась обратно к женщинам. Все с надеждой уставились на меня, но первый глоток сделала хаса Фэа, которой было очень плохо, и только потом все остальные.
Конечно, особого облегчения этот глоток воды мне не принес, но стало немного полегче. Жар сводил с ума, хотелось закрыть глаза, заснуть и больше не просыпаться, чтобы не чувствовать этого страшного огня, который медленно убывает, поджаривает на раскаленных камнях, заставляет кожу тускнеть, лопаться, словно иссушенную землю.
Телега покачивалась, и наконец-то длинный до бесконечности день начал клониться к исходу. Первый из дней, из многих-многих дней. Я не знала точно, где проходит граница Турайры, но она была далеко, не меньше семи убийственно жарких дней. Поэтому воины и не передвигались днем, шли только ночью, под прохладным светом двух лун. Но не в этот раз. Боргайн спешил, узнать бы – почему.
Солнце ушло и больше не давило своим огнем на полог телеги. Можно было вздохнуть свободно, но мрачная тревога не давала этого сделать. Я подползла к разрезу в ткани и выглянула наружу. На месте возницы сидел другой, не тот, что отдал мне воду. Теперь там был воин – мощный, устрашающий, к такому я точно не осмелюсь подойти и о чем-то попросить. Боргайн приказал заменить возницу, чтобы тот не помогал нам? Но никто не пришел, не отобрал воду, не наказал…