– Представьте себе, что я по первому образованию, хотя и незаконченному, таковым и являюсь, потому-то сюда послали именно меня, – несколько обиженно ответил Городецкий.
– Ну, простите, не знал. – Дубовик покаянно приложил ладонь к груди. – Но ведь это здорово, что вы обладаете такими познаниями – помощь для нас неоценимая. Вы продолжайте, я вас слушаю.
– Да, собственно, вот он, весь Каретников. Но могу добавить, что если Полежаев, в силу своего темперамента, человек волевой, то этот может быть подвержен влиянию со стороны, хотя эта черта его характера не столь ярко выражена, как остальные.
– Вы знали, что между Полежаевым и Каретниковым произошла размолвка?
– Это видели все, но причины никому не известны.
– Каретников объяснил, что от Полежаева получил какое-то предложение, которое он отклонил из этических соображений, обидев тем самым профессора.
– Да что вы! Во-первых, во-вторых, и, даже, в-третьих, Полежаев в вопросах морали и нравственности был намного выше Каретникова, так что предположить такое просто невозможно, – Городецкий, говоря это, все пожимал толстенькими плечами, чувствовалось, что этот вопрос его удивлял. – Уж скорее Каретников предложил бы что-то Полежаеву, а тот, если это выходило за рамки дозволенного этикой ученого, мог напрямую отказать.
– И Каретников мог обидеться?
– Да еще как! Так что, думаю, слукавил он перед вами.
– Хорошо. А что может включать в себя понятие дозволенности в физике? Должен сознаться, что это несколько далековато от моих познаний об этике.
– В этом вы не одиноки. Многие считают, что физика и математика – это наука цифр и формул. Разубеждать не стану. Но согласитесь, что вся наша жизнь состоит сплошь из законов этих наук, следовательно, они призваны работать на благо человека. И общие принципы профессиональной этики, которую мы призваны соблюдать, основываются на общечеловеческих нормах морали. Приведу вам грубый пример: ученый А предлагает ученому-физику Б помочь в создании аппарата для самогоноварения, что является творческой составляющей ученого-физика. Согласится Б – наступят некие последствия от совместных действий этих ученых, и окажут влияние на жизнь и судьбы людей. Вот вам и физический аспект вопроса этики. Чем не пример? – Городецкий внимательно смотрел на Дубовика, пытаясь понять, насколько доходчиво он объясняет. Майор, поняв его взгляд, в очередной раз чуть заметно улыбнулся, встал из-за стола, прошелся по кабинету, лихо развернулся, щелкнув каблуками до блеска натертых ботинок:
– Поверьте, мне абсолютно все ясно. Теперь нам есть о чем поговорить с Каретниковым.