– … тут же уплывает, – под общий расслабляющий смешок закончил Сухарев. – И все-таки меня грызут сомнения по поводу такой… – он пошевелил пальцами у виска, – фантастичной версии. Может быть, все гораздо прозаичнее? Свихнулся мужик от этой штуки, что у него болталась в голове. Неудавшийся эксперимент по восстановлению памяти, и все.
– Конечно, это никак нельзя сбрасывать со счетов, поэтому нам и нужен эксперт и результат исследования мозга Чижова, вернее его остатков.
Глава 24.
Длинный коридор, освещаемый тусклыми люминесцентными лампами, с расположенными по обеим сторонам дверями, извивался мудреными геометрическими фигурами, заставляя Калошина раз за разом возвращаться к началу пути. Наконец одна из дверей раскрылась перед ним, и он с ужасом увидел человека в темных очках и медицинской маске. Но даже через марлю белого прямоугольника Калошин угадал звероподобную улыбку человека, который был и знаком, и незнаком ему. Он силился понять, чьи глаза скрываются за стеклами очков, чьи руки упакованы в резину желтоватых перчаток, но больше всего его мучил вопрос, что же за мозг такой скрыт под черепной коробкой, затянутой плотной белой шапочкой врача. Он будто видел наяву модель этого человеческого органа, стоящего на столе профессора Полежаева, и даже потянулся к нему, чтобы пощупать его, раскрыть и заглянуть в темные уголки загадочного вещества. Руки его вдруг заломило, и он почувствовал страшную боль в кончиках пальцев. Незнакомец захохотал каким-то сатанинским смехом и, подойдя близко к Калошину, протянул ему на раскрытой ладони огромный кровавый глаз:
– Ты ищешь это? Но я не позволю тебе прикоснуться к моему детищу никогда! Смотри! – и он с силой сжал пальцы, сквозь которые просочилась кровь и мозговое вещество. Потом вынул огромный белый платок и вытер лоб, оставляя на нем кровавые полосы.
Калошин дико закричал и проснулся. Кое-как сообразив, что это был всего лишь сон, он сел на кровати, спустив на холодный пол крупные ступни. Пальцы рук покалывало от прилива крови после неудобной позы во сне, плечи также побаливали, но тело постепенно наполнялось жизненными токами, и с ними на место ночных страхов приходила душевная легкость, и утренняя свежесть, проникающая из открытой форточки, наполняла грудь пьянящей радостью жизни. Даже предстоящая поездка в К*** пока только где-то вдали маячила возможными неприятностями, но, в конце концов, вся их работа состояла из крови, грязи и человеческих трагедий. И чем раньше они раскроют это дело, тем быстрее наступит чувство легкости после совершенной работы, а тени погибших уйдут навсегда в небытие, как и чувство вины перед загубленной истерзанной молодостью. Убитые мужчины сами выбрали тот путь, который закончился так трагично. У каждого из них был выбор, а вот молодым людям они его не оставили. И сами, уйдя бесславно из этой жизни, не в силах помочь найти и обезвредить зверя, так умело скрывающего свое имя. «Но это только пока», – поставил точку в своих рассуждениях майор.