– Знаешь, почему так происходит?
– Почему?
– А как ты сама думаешь? – улыбался дед. – Ты ведь инженер.
– Думаю, наверное, потому, что дом старый уже.
– Нет, Машечка, дело не только в этом. В Румынии было землетрясение, – рассказывал дед. – Давно. В 1977 году. Очень сильное. Это все его последствия. У нас качались люстры. Шкафы сами собой открывались. Посуда гремела. Страшное дело! Пойдем, я тебе чего покажу.
Дед убежал в комнату, а потом на балкон. Я пошла за ним. Балкон был уставлен домашними растениями. У окна стояли четыре старых будильника. Все четыре не работали и показывали разное время. На балконе дед нашел пустую железную банку от леденцов и аккуратно поставил ее на пол – на ту часть паркета, где не было ковра. Коробка медленно покатилась к порогу балкона.
– Ну, что я говорил! – радовался дед. – Дом наклонился. Это не шутки, а эти капитальный ремонт в этом году задумали делать. Это нормально?
– Иваныч, отстань от ребенка! – кричала с кухни бабушка. – Идите за стол, суп стынет.
– Это еще не все, – сказал дед, пропустив мимо ушей слова бабушки. – Сейчас пойдем, я тебе еще покажу.
По дороге на кухню дед остановился у входной двери. Железная дверь была закрыта, а первую не запирали. Дед отодвинул ее в сторону и оставил. Пару секунд дверь не двигалась, а после медленно вернулась на место.
Я ела свой любимый суп. На курином бульоне с картошкой и рисом. Я почти пришла в себя после сеанса у психолога. Мне стало хорошо и спокойно.
– Машунь, тебе бы поярче одеваться надо, – сказала бабушка. – И сапоги бы другие купить, а то эти совсем страшные стали. И волосы. Не стригись так больше. Тебе лучше с прямыми, а то растрепанная ходишь. Тебе так хорошо было со стрижкой.
– Я знаю, – вздыхала я. – Пойду в отпуск, постригусь.
– Когда отпуск?
– Через три недели.
– Съездила бы куда-нибудь, а то давно нигде не была.
– Мне сейчас не с кем ехать, а одной как-то не хочется.
– Ну, как знаешь. Я бы на твоем месте поехала бы одна. Как у тебя с работой? Никто не обижает?
– Почему меня должен кто-то обижать? – улыбнулась я. Иногда мне казалось, что бабушка читает мысли. Меня не обижали открыто и явно, как это делают дети и подростки. Меня просто не замечали, а это было еще обиднее.
– Ты тихая девочка, скромная, – объяснила бабушка. – Всякое бывает. Таких не очень любят. Надо быть чуть посмелее. А я все никак не пойму. Маш, чем ты занимаешься?
– Я работаю с документами. Договоры, счета, страховые полисы.
На самом деле я и сама уже не знала, чем я занимаюсь на работе. Я была занята почти каждую минуту. Я много всего делала, но при этом ничего не умела. Я работала третий год, но все еще была «девочка ни о чем» и «девочка-сканер». Мою работу нельзя было назвать каким-то одним словом, которое было бы понятно каждому. И школьнику, и ровеснику, и пенсионеру. Если бы я стала руководителем, мне было бы намного проще объяснить, чем я занимаюсь.