– Это Дорох придумал. Про красный плащ и Ваньку-Каина. Людишек подобрал со стороны приличных. Те к барыге не побегут добычу пропивать. У себя схоронят, тогда и разговоров не будет.
– Ловко. – заметил Кулебякин.
Пистон продолжал.
– Когда на дело ходили, по очереди этот плащ одевали. Для мозгового расстройства родной полиции.
– Так это Дорох человека в Ленивом переулке порешил. – как бы невзначай поинтересовался Шлёцер.
– Не… Баба ево знаемая. Эта трубка клистирная насолила ей чем-то. Она красный плащ надела и вперед.
– Знаешь ее? – с надеждой спросил Шлёцер.
– Чего ж не знать… Женка эта Цибульского. Купца польского.
Шлёцер вопросительно посмотрел на Кулебякина.
– На Солянке дом. – откликнулся тайный советник.
Шлёцер.
– Полковник, выделите взвод солдат. Кулебякин, отправляемся немедленно.
Пистон.
– Я пошёл.
– Валяй. – ответил Шлёцер.
– Зря вы его отпустили. – попенял Кулебякин Шлёцеру
– У нас был договор. К тому же четыре мешка петербургской гальки не велика цена за раскрытие убийцы князя. Да, да. Кулебякин. Эта старая шутка бомбейских щелкунов.
Спальня императрицы (продолжение)
Отложив в сторону после недолгого раздумья бомбу, Бирон схватил молоток и зубило. Он наносил настойчивые удары. Бесполезно. Молоток и зубило упали на пол. Бирон сделал бешеные глаза и уставился на проклятый крючок. Он начал произносить непонятные слова. Магические заклинания.
– Пер астра нон адастра. Квази дази сумм. – Он совершал энергичные пассы руками, но императрица не шелохнулась.
Разоблачение.
Шлёцер, Кулебякин и Дровосеков вошли в спальню Марии. Солдат ввел вслед за ними испуганного камердинера князя Мизерикордио. Подвядшего и желтого от пребывания в камере. Это случилось немногим позже, чем там же оказался Бабицкий. К появлению новых людей Мария осталась безучастна. Она молча прощалась с Дорохом. Дровосеков выступил вперёд.
– Господа, кто из вас Мария Цибульская?
Шлёцер не остался безучастным.
– Умнейший вопрос, полковник. – одобрил он – особенно в компании, состоящей из пяти мужчин и одной женщины.
– Что вам угодно, господа? – попробовал возмутиться Цибульский. – Это мой дом. Я здесь хозяин.
Не обращая внимания на Цибульского, Шлёцер продолжил.
– Вы не подскажите, тайный советник. Как знаток Москвы. Давно здесь такая мода, украшать дамские будуары хладными трупами?
– Это Дорох. – откликнулся Кулебякин. – Но кто ж его так?
– Я! Я! Вот этими собственными руками. – немедленно отозвался Цибульский.
– Ревнивец аки лев рычащий. Тогда это по вашей части, Кулебякин… – Шлёцер спросил у камердинера.
– Итак, любезный, узнаете ли вы кого-нибудь в этой комнате.