— О да, я помню тот знаменитый случай у ворот Большого союзного лагеря, ещё во время противостояния Усема Бадура с Птолемеем, — воскликнул Дорнье. — Тогда только ленивый не говорил о вашем знаменитом поединке с кораблём Атиллы Вереса.
— Да, это как раз пример взаимовыручки, — горько усмехнулся Симеон, вспоминая тот случай. — Но все это было на грани потери чести для всех нас троих, потому что дуэль именно с нашей стороны была грубо нарушена. Мы бы обесчестили себя, если бы в том бою Атилла Верес погиб, и я очень рад, что характеристики его «Рейтара Галактики» были столь высоки, что не позволили нам разделаться с ним… Но мы ушли далеко от начальной темы. Зачем всё же вы задали мне вопрос о моих друзьях?
— Я рад был услышать то, что вы не сомневаетесь в своих боевых товарищах, — ответил на это, министр Дорнье. — В верности и храбрости Ван Де Буру и Чен не откажешь, а вот что вы можете сказать об их способностях управления финансами?
— Боюсь, что данными умениями они не обладают, — весело ответил Симеон. — Секира и катана моим друзьям гораздо более по душе…
— Вот и я о том же подумал, когда увидел этих воинов, — произнёс Дорнье. — И в связи с этим у меня возник вопрос к вам. Не является ли решение о передаче в руки ваших товарищей таких больших сумм денег, в один миллион империалов каждому, таким уж правильным? Смогут ли Де Бур и Мэй Чен с умом распорядиться ими и не растратить попусту?
— Ах, вот вы о чём?! — от души рассмеялся Булатов. — Ален, вам не даёт покоя тот факт, что у нас оказалось в наличие не одиннадцать миллионов империалов, а — тринадцать?!
— Во-первых, давайте будем точны, не тринадцать, а тринадцать миллионов двести двадцать три тысячи пятьсот пятьдесят, — поднял скрюченный указательный палец вверх, министр. — Поверьте, когда речь идёт о бриллиантовых монетах, точность имеет весомое значение… Если на один такой империал можно обычному колонисту ни в чём себе не отказывать лет сто, то тогда для тебя, Симеон, станет понятна моя обеспокоенность…
— Вы точно — министр вооружений, а не финансов? — Булатов не переставал смеяться.
— Жизнь научит деньги беречь, — отозвался старик, ничуть не обидевшись на подтрунивание Симеона. — Так вот, даже один бриллиантовый империал имеет огромную материальную ценность, а что уж говорить о целом миллионе, а верней, о двух!
— Как я правильно понимаю, речь идёт о тех деньгах, которые я передал в распоряжение Дадли и Мэй Чен? — уточнил генерал. — Надеюсь, вы не станете обвинять меня в том, что я отдал им по миллиону, лишь потому, что они мои друзья?