Толпа ахнула и в страхе расступилась, образовав небольшой круг.
«Вот! Снова эти двое, – сообразил капитан, – теперь ясно, кому была нужна эта смута. Несомненно! Их цель – любой ценой не дать мне пробиться во Дворец».
Кожаное оплечье не выдержало. Оно только смягчило столкновение с острым наточенным железом, насколько смогло. Материал разошёлся от удара, как тряпица. Рана, вспыхнув жаром, закровоточила.
На образовавшуюся арену из толпы вышел фламандец. Напавшие, заприметив здоровяка, переглянулись, быстро разделив соперников между собой. Лохматый, тоже оценив ситуацию, перевёл взгляд с вооружённого врага на рядом стоящего бедняка с толстой, в три обхвата жердиной. Крестьянин, встретившись с ним взглядом, понял намёк. И нисколько не сопротивляясь, пожав плечами, молча уступил своё орудие. Круг тут же раздался шире, люди опасались ненароком попасть под оглоблю. То, что с трудом могли обхватить трое, теперь крепко сидело в одной руке.
Разбившись на пары, соперники учинили бой. Верзила не медлил, сразу пустив в дело длиннющую палку. Ему достался тот, худосочный, с перевязанным запястьем. Но, несмотря на ранение, его не стоило недооценивать. Однажды он уже показал себя хладнокровным, бесчестным поединщиком. Размахнувшись, здоровяк бил наотмашь, описывая круг своим грозным орудием. Ловкач уклонился, отпрянул и увернулся снова. Прыти противнику было не занимать, однако приблизиться к «Голиафу» ему так и не удавалось. Народ гудел, шарахаясь в стороны от каждого резкого взмаха, но, несмотря на опасность, не покидал ристалище.
Тогда, в пылающем доме, капитан уже встречался со своим противником. Они оба смогли оценить сильные и слабые стороны друг друга, отчего силы в этом бою уравнялись. Тем не менее, уступать никто не собирался, мужчины бились насмерть. В разгар схватки симпатии толпы разделились. Среди ошарашенных увиденным случайных зевак мелькали и восторженные от бесплатного зрелища лица. Слышались ободряющие фразы, поддерживающие то одних поединщиков, то других.
Услышав звон клинков, стражи Короны решили незамедлительно вмешаться, опасаясь, как бы стычка не стала дурным примером и не переросла в нечто большее. Солдаты бросились усмирять зачинщиков и разгонять горожан. Толпа поддалась панике, все бросились бежать. Толкучка и теснота, запах пота, грозные возгласы и вопли – давя друг друга, люди спасались бегством. И хотя каждый считал долгом отстаивать своё, совсем не обязательно было угодить в темницу или гореть на костре из каштанов.
Стража, тесня народ, пробилась к месту схватки. Боясь столкнуться с ней, серые плащи поспешили скрыться. Спрут успел заприметить насмешливую улыбку своего отступившего противника. Оба понимали: это ещё не конец. Не желая играть по чужим правилам, капитан рванулся следом за соперником. Людская преграда, разъединив их, закрутила в потоке.