Безрассудная храбрость, овладевшая мной во время пререканий с Бейсболкой и Адидасом, тут же испарилась. Я снова прикрылась обрывками разорванного топа. Ошметки ткани плохо скрывали черное кружево и округлости моей груди.
У меня ёкнуло сердце.
А может, он прогнал их вовсе не потому, что был добрым самаритянином, а потому, что хотел заполучить то же, что и они? Несмотря на его уверения, что он не такой, как эти проходимцы...Откуда мне знать наверняка?
— Послушай, кем бы ты ни был. Спасибо, что спас меня. Но я убедительно прошу меня отпустить.
Я заметила на земле свою кожаную куртку, которую сорвал с меня Адидас, и наклонилась, чтобы ее поднять. Прикрывшись ею, словно щитом, я произнесла:
— Дай мне пройти.
В конце длинного переулка меня манили свободой мерцающие огни цивилизации. Единственное, чего мне хотелось, — это вернуться домой.
Дом.
Такси.
«Мне нужны деньги».
Не поднимая глаз, я протянула руку.
— Могу я забрать свои вещи?
— Твои вещи?
Его низкий голос каким-то образом ускользнул от моих ушей и эхом отозвался у меня в животе. Я потопталась на месте; от прохлады ночного неба и этого голоса по коже пробежали мурашки.
Человек в капюшоне вздернул подбородок и подошел ближе. Я набралась смелости и подняла на него глаза.
Лицо незнакомца окутывал мрак.
— Я не кусаюсь.
Я вздрогнула, изо всех сил стараясь всмотреться в его черты, — на случай, если мне придется подавать заявление в полицию.
«Чего я совершенно не хочу делать, потому что отец не должен об этом узнать».
Его глаза и лоб по-прежнему скрывал капюшон, но губы были мне видны. Крепкий и мужественный подбородок, обрамленный щетиной, плавно переходящей в короткую бородку. Незнакомец был грубым, почти неопрятным.
Он сунул руку в карман джинсов.
— Ты имеешь в виду эти? — парень помахал моими деньгами и пропуском.
Я кивнула.
— Да, эти. Можно мне их взять?
Он пересчитал купюры.
— Восемьдесят баксов?
Я вскинула подбородок.
— Мне столько и нужно.
Почему в этот момент я показалась себе самой большой лгуньей в истории человечества? Мне и в голову не приходило, каково это — иметь всего восемьдесят долларов. Я располагала неограниченными средствами. То, что я не ходила по магазинам или мне некому было делать щедрые подарки, не означало, что я не ценила своей счастливой возможности никогда не смотреть на ценник.
— Нужно для чего? — парень склонил голову набок, но тень от капюшона все еще скрывала его глаза.
— Если тебе так интересно. На такси до дома.
— А-а...
Он произнес это так, словно вопрос был закрыт. Как будто от этого самый бессмысленный вечер на свете, наконец, обрел смысл.