— Я из городу, — повторила Клавдея. Болтовня пьяного мельника становилась ей все неприятнее.
— Городская?.. Ты слушай, тетка, ты уходи лучше из города. Там резня будет и стрелять всех станут… Листочки красные вечор по городу разбросали… Господин Баранов показывал… Написано: рели… ре… революция началась… Всех резать будут. Подчистую всех… Тетка… ты слушай меня… Поедем ко мне… — Он откинулся на отводину саней и захрапел.
Клавдея глянула вперед. Начался высокий и крупный белоствольный березник. Значит, близок уже и сворот на Рубахину. Сойти, что ли, сейчас? Или доехать до самой развилки? Нога зябла все сильнее. На санях-то ловчее переобуться. Не спуская глаз с храпящего мельника, Клавдея стащила валенок, выбила из него снег, слежавшейся мокрыми плитками, и надела валенок вновь. Но в этот момент сани сильно тряхнуло в ухабе, и Яков открыл глаза. Взгляд его тупо, с ужасом остановился на красных листках, которые Клавдея никак не могла всунуть за мокрое голенище. Мельник вскочил на колени.
— Ты… ты… Ах, проклятая! — Размахнулся и сильно ударил ее кулаком в лицо.
Клавдея перевалилась через отводину саней и упала в сугроб. Мельник выдернул из-под соломы кнут и так ожег им коня, что тот сначала присел, а потом бросился вскачь, взметая за санями облако снежной пыли.
Удар кулака Якова пришелся Клавдее в правую бровь. Глаз сразу отек и горел, словно мельник плеснул в него кипятком. Клавдея поднялась, зачерпнула пригоршню снега, прижала к заплывшему глазу, подержала и отняла. Снег подтаял, но крови на нем не оказалось. Выходит, только зашиб, а не рассек бровь.
Прислушалась. Скрип полозьев и топот копыт скачущего во весь опор коня были слышны отчетливо, и удалялись не вправо, а влево, не к мельницам, а к Рубахиной. Листовки торчали из-за голенища, Клавдея машинально засунула их поглубже. Постояла, обдумывая, что теперь она должна делать, куда идти и как поступить с прокламациями. Недомогание, усталость в ногах как рукой сняло. Внезапно надвинувшаяся опасность требовала быстрых решений.
Куда пойти — домой или в Рубахину? В Рубахину поскакал Яков… Зачем он туда поскакал, когда ехать ему надо на мельницы? Клавдею обдало жаром: она же сама рассказала мельнику, что городская и идет в Рубахину! Яков знает, что для нее теперь только два пути: обратно в город или в Рубахину. Вдруг он поскакал, чтобы рассказать сельскому старосте? И что, если Черных велит снарядить погоню? Тогда Клавдея попалась. Попалась, как заяц! Куда она скроется? До города никак не добраться, на лошадях ее догонят прежде, чем сна успеет пройти хотя бы половину дороги. Идти в Рубахину? Ее встретят еще у околицы. Спрятаться в лесу? Да где же спрячешься? Выдадут следы в снегу, здесь после пурги вовсе не хожено. Попалась, попалась… Одна надежда, что погони не будет. Да разве можно только на это рассчитывать?