– Нет никакого призрака, понимаешь не-ту! У нас ездят обыкновенные поезда из железа. Последний раз тебя прошу по-родственному, выкинь ты эту блажь с головы, и не позорь мою сестру и меня. С тебя уже куры смеются! Не стыдно в таком возрасте людей смешить? Наградил бог родственником! Не зря тебя выперли из школы, а ведь был уважаемым человеком – учителем физики! А теперь посмотри на кого ты стал похож? Олух царя небесного! И откуда ты этой ерунды набрался? В библиотеках книги как книги, про любовь там, про рукоделие всякое. А может тебя кто-то снабжает такой литературой? Может вас уже целая банда собралась, а мы и не знаем? Так это уже попахивает, знаешь чем?
За дверью послышалась какая-то возня, после чего она отворилась. На пороге появился невысокий цыганенок лет десяти с оборванным рукавом цветастой рубашки. На ногах у него были одеты старые кеды без шнурков. За ним появился худощавого телосложения сержант в милицейской фуражке, с плотно подогнанной портупеей на кителе. Крепко держа мальчугана за ворот, работник милиции втолкнул его в помещение, после чего вошел сам. Следом вошел Милютин. Младший лейтенант уселся за стол, и стал внимательно рассматривать вошедших людей. Мужчина на стуле так же повернулся к незнакомцам.
– Что случилось? – спросил офицер.
– А, вот! Опять на нашу голову явились! – кивая на смуглого мальчика, произнес сержант.
– Мы же их недавно выпроводи! – удивился лейтенант.
– Вот, снова прибыли! Как говорится – «Шумною толпою, и в наши края!» – ответил моложавый подчиненный.
– Та-ак! – протянул офицер и потер затылок.
Милютин, стоявший последним, стал внимательно разглядывать убогую обстановку, дышащую прошлой эпохой. На лице красноречиво проступила ироническая улыбка, свидетельствующая о легком шоке. На стенах висели плакаты с выписками из вновь принятых указов и правил, в свете требований последнего пленума ЦК КПСС. На тумбочке у окна, стоял гипсовый бюст Дзержинского. Дисковый телефонный аппарат и графин с водой, на зеленой скатерти стола напоминали реквизит к историческому фильму, нежели необходимые предметы служебного помещения. Вместо люстры, на потолке висела голая лампочка, придавая помещению еще более убогий вид. Милютин вдруг уловил тот же запах, который был в вагоне поезда. Его пробило – это был запах шестидесятых годов прошлой эпохи. В голову полезли пугающие мысли. Воздуху стало не хватать, и он дрожащей рукой расстегнул верхнюю пуговицу ворота рубашки.
– Давай, вытряхивай карманы! – суровым тоном обратился пожилой милиционер к цыганенку.