Габи с некоторой досадой склонила голову на бок.
– И ты готова так легко отказаться от парня, спасая которого сегодня чуть не погибла? – напрямик спросила она. Но Сейди даже не шелохнулась.
– Кевин – самая большая удача в моей жизни, – призналась она. – Но я не хочу быть эгоисткой. Он и так сделал для меня слишком много.
– Только ты сделала для него ещё больше! – Габи присела и вдруг коснулась рукой сжатой в кулак руки Сейди. – Сед, то, каким стал Кевин, это целиком и полностью твоя заслуга. Его уверенность в себе, его открытость и готовность принять в свой мир других людей; да у него просто лицо изменилось и взгляд стал совсем другим – он в палате лежит словно не на больничной койке, а на королевском троне восседает. Это ты – самая большая удача в его жизни – говорю это тебе, потому что сам он, боюсь, не сподобится. И не надо ждать от меня подвоха. Я начала понимать Кевина, только когда он решил отказаться от меня. Он замечательный человек и потрясающий друг. И я бы не хотела…
– Он отказался от тебя?! – перебила её Сейди, и Габи недоумённо хлопнула ресницами. – Но почему? Я думала…
– Потому что никогда ничего ко мне не испытывал, – не терпящим никаких сомнений тоном ответила Габриэлла. – Как, собственно, и я к нему. Это был урок, из которого мы оба многое вынесли. Но ни у кого из нас нет желания его повторять. Тем более сейчас, когда у Кевина есть ты, – Габи пожала её расслабившуюся ладонь и встала. – Береги его! И не отдавай никому!
Перед тем как вернуться в палату, Сейди долго смотрела вслед ушедшей Габриэлле. Она никогда её не понимала – или просто не хотела понять из-за глупой ревности на пустом месте. А вот теперь, кажется, увидела то, чем так восхищался и так дорожил Кевин. Только это не имело к чувствам Кевина к ней, Сейди, совершенно никакого отношения. Габи была просто другом. И, как Сейди хотелось думать, теперь и её тоже…
* * *
– Держи! – Габи сунула Вэлу в руки тетрадь неопределённого цвета и зачем-то ещё и кивнула в её сторону. – Полное отпущение грехов. Так и хочется размножить и обклеить этим стены штаба, чтобы в следующий раз неповадно было.
Вэл раскрыл тетрадь с лёгким недоумением, вызванным скорее раздражением в Габином голосе, чем содержанием полученных записей. Хотя и сами записи оказались весьма любопытны. Габи была права: полное отпущение грехов. Только нимба над головой не хватает. Надо было сильно постараться, чтобы оформить подобное досье. И Вэл меньше всего ожидал обнаружить автором такого труда…