– А почему мне не рассказала?
– Не знаю, как-то забыла, а вот теперь…
Они вместе вздохнули и рассмеялись.
– О чем говорил доктор Дейс, когда мы ушли? – спросила Габриэлла. Дина неопределенно махнула рукой.
– Так, поблагодарил за выигранный бой, сказал, что мы большие молодцы, раз справились без него. Потом пообвинял себя в том, что отсутствовал во время битвы, похвалил ребят за их мужество и смелость и, наконец, сказал, что хочет объявить тебе благодарность за твой геройский поступок.
Габи вскинула голову.
– Он говорил что-нибудь о Вэле?
– Нет. Зачем тебе это?
Габи покачала головой.
– Доктор Дейс его не любит.
Дина пожала плечами.
– Что за глупые у тебя мысли? Доктору Дейсу просто не нравятся его дерзости. Меня беспокоит другое. Он говорил, что профессор Медмен умеет парализовать людей. Как я понимаю, это значит, что никто не может даже пошевелиться. А Эдди что-то рассказывал о том, как они подрались с «облачком».
– Я не думала об этом, – призналась Габи, – но это действительно очень странно. Надо будет спросить у доктора Дейса, это может быть важным.
Дина кивнула и вдруг рассмеялась.
– Слушай, совсем забыла тебе рассказать. Тут такое было, мы чуть со стульев от смеха не попадали. Едва вы ушли и доктор Дейс начал свою речь, раздался жуткий грохот. Ни за что не угадаешь, что случилось! Барби! Она… Она огрела Теда веником по голове!
– За что? – восхищенно ужаснулась Габриэлла.
– Кто их знает? Тед ведь всегда приставал к Барби: то лягушку ей за шиворот положит, то из водяного пистолета с ног до головы обольет… Вот, видимо, и перестарался.
Габи прыснула.
– Так ему и надо! Сколько раз он меня за волосы дергал. Но теперь, клянусь, если он еще хоть раз в жизни сделает что-нибудь подобное, ему не поздоровится!
Дина загадочно улыбнулась.
– Тетя Джулия говорит, что если мальчик тебя обижает, значит, ты ему нравишься.
Габи скорчила рожицу.
– Не надо мне такого ухажера. От горшка два вершка, да еще и белобрысый.
Улыбка Дины стала лукавой.
– А нам только темненькие нравятся, да?
Габи поняла намек кузины и обиженно поджала губки.
– Что ты выдумываешь?! Мы с Вэлом…
Дина улыбнулась еще шире.
– Они все трое темненькие…
И прыснула. Габи обиженно отвернулась, но не выдержала и бегом припустилась домой.
* * *
Вэл еще утром разобрал старый компьютер, а теперь сломанная рука не давала возможности собрать его обратно. И, хотя эта вещь в доме была абсолютно не нужна, Вэл знал, как мать рассердится, если увидит, что он сделал. Матери он не боялся, но слушать, как ему в пример снова ставят тихоню Тима, Вэлу уже порядком надоело. Действие обезболивающего прошло, и рука болела так, что иногда хотелось просто завыть. Но беспокоили его не столько рука, мать и даже разобранный компьютер, сколько разговор с Габи. Вэл вылетел из медпункта, сославшись на опоздание, но на самом деле времени у него было предостаточно. Просто незнакомое неприятное чувство возникло внутри и так странно подействовало, что Вэл перестал контролировать свои чувства и слова… И потом, когда оно снова всколыхнулось, сказал какую-то глупость про Кевина… Он перестал понимать сам себя; и то, что признался Габи про руку… Никто никогда в жизни не мог заставить его рассказать то, чего он сам не хотел. А он не хотел говорить о своей боли, особенно Габриэлле. И не должен был ей этого говорить! Но больше всего угнетала ее последняя фраза: «Лучше вообще не общайся со мной!» Бесспорно, Габи просто разозлилась, он сам виноват. И все же…