— Тебя, между прочим, могут и не пустить на Арену, — устав от его молчания, заметила она. — Илотам туда вход запрещен.
Эйкке хмыкнул, словно бы разгадав ее хитрость.
— Ты за меня не волнуйся, дорини Кассандра, я здесь не первый раз, — заявил он. — Хотел бы сказать, что последний, да не могу: дело есть.
Касси бросила на него неприязненный взгляд и неожиданно даже для самой себя поинтересовалась:
— Мне надо тебя бояться?
Эйкке остановился так резко, что дернул ей плечо. Касси послушно встала, но оборачиваться не захотела: довольно уже с нее его чудачеств. Услышала, как глубоко Эйкке вздохнул. Потом еще раз.
— Я никогда не причиню тебе вреда! — отрывисто и до крайности напряженно проговорил он. — Даже если сами боги нашлют на меня безумие!
Кажется, это были такие же слова, как и все прежние, и Касси имела право не полагаться на них ни на йоту. Вот только голос его снова проник в самое сердце и остался там, изгоняя обиду и разочарование и возвращая столь нужное Касси доверие. Она хотела верить Эйкке. Без этого просыпаться было совсем тоскливо.
Касси сжала его руку и тихонько вздохнула. Эйкке сделал короткий шаг и замер у нее за спиной.
— Там… тяжелое зрелище, — уже чуть спокойнее пробормотал он. — Но я хочу, чтобы ты меня поняла.
— Я тоже этого хочу, — серьезно согласилась Касси и теперь уже без всякого раздражения последовала за ним.
Странное дело, но Эйкке вел ее не к главному входу и даже не к боковым. Он потянул ее на задний двор — туда, где стояли казарменные дома охранников Арены. Сейчас там царило запустение, потому как заполнялись они лишь незадолго до даты боя, чтобы стража могла проверить все противодраконовое оружие и позаботиться о безопасности зрителей.
— Ты здесь живешь? — недоуменно спросила Касси, однако Эйкке мотнул головой.
— Не здесь, — снова расплывчато ответил он и, пройдя за ограду, направился к каменной лестнице, ведущей куда-то под землю.
Касси стало не по себе. Нет, она не сомневалась в том, что у Эйкке не хотел ее обидеть, однако предчувствие чего-то страшного нависло на ней так ощущаемо, что пальцы в руке Эйкке невольно дрогнули.
Он тут же остановился.
— Я не желаю тебе зла, — заглянув ей в глаза, снова сказал он. — И даю слово, что через пару минут ты выйдешь наружу такой же живой и невредимой, как сейчас. А мое слово, как скоро поймешь, нерушимо.
Касси не обратила внимания на его последнюю фразу: уж слишком сильным было ощущение беды. Но уйти сейчас, когда она уже проделала такой путь, а до разгадки тайны осталось всего несколько шагов, было чересчур глупым. Захочет ли Эйкке поделиться ею с Касси в другой раз? А ее любопытство порой бывало более жестоким, нежели самый большой страх.