Если Ниобея рассчитывала этими словами унизить падчерицу, то ей это не удалось. Касси, пожалуй, навсегда отказалась бы от своего увлечения, узнай она, что дори Галене понравились ее работы. Упаси Ивон[4] от подобной покровительницы! Касси не считала себя законодательницей в мире авгинской моды, но ей бы и в страшном сне не приснилось появиться на людях в аляповатых и вызывающе развратных платьях дори Галены.
К сожалению, далеко не все местные красавицы считали так же, как Касси, потому салон дори Галены процветал и спрос зачастую превышал предложение, несмотря на совершенно астрономические цены на сшитые ею наряды. Касси даже думать боялась, сколько стоило нынешнее мачехино платье. Вряд ли сильно дешевле, чем последний корабль ее мужа. Возможно, задумайся отец над столь неразумными тратами второй жены, и его нынешнее положение оказалось бы не столь плачевным. Но он был без ума от Ниобеи, всячески баловал ее и сына и даже слышать не хотел о том, чтобы в чем-то их ограничивать. Что оставалось Касси? Лишь утешать себя мыслями о том, что ее эти проблемы вскоре перестанут касаться.
И безмолвно сокрушаться недальновидности родителя, по какой-то необъяснимой причине видящего в дочери своего недоброжелателя.
— Мне очень жаль, — с трудом скрыла улыбку Касси и склонила голову так низко, что у нее заныла шея. — Я знаю, вы хотели мне помочь, но, наверное, будет лучше, если вы больше не станете ни с кем обсуждать мое скромное увлечение. Мне не хочется, чтобы люди испортили свое мнение о дори Ниобее, узнав, что у нее столь дурно воспитанная падчерица.
Это был увесистый камень в огород мачехи, и Касси, еще не закончив речь, почувствовала, что перегнула палку. У Ниобеи мог отсутствовать вкус, но в отсутствии ума обвинить ее было невозможно. Кроме того, у нее имелся необъяснимый нюх на ложь, позволяющий махом выводить пытающуюся хитрить падчерицу на чистую воду, а Касси, когда ее захлестывали эмоции, не умела юлить и вовремя останавливаться.
Вот и сейчас, не справившись с заклокотавшим гневом, она подставила саму себя. Надо было остановиться после первой фразы, но Касси выводила из себя одна лишь мысль о том, что мачеха копалась в ее вещах, да еще и обсуждала ее работы с другими людьми за ее спиной. Знатно они, должно быть, посмеялись! Спасибо, хоть не напакостили!
— Не переигрывай! — холодно заметила Ниобея и недобро прищурилась. — Иначе возьмусь за твое воспитание и за четыре оставшихся до твоего совершеннолетия месяца сделаю из тебя шелковую дорини, считающую за счастье стать женой любого мужчины, которого ее родители выберут ей в супруги!