— Не можем, — снова согласился Эйкке, почему-то порадовавшись Ксандровой разумности. Нет, если этого парня переманить на свою сторону, от него много толку выйдет. И разбрасываться подобными шансами Эйкке не имел права. — Только нашего желания никто не спрашивает. Один укол — и можно выпускать дракона на Арену. Дальше он все сделает сам.
Ксандр надрывно выдохнул, переживая, кажется, больше самого Эйкке. Впрочем, он тоже куда сильнее убивался по мучениям того же Ярке, чем предаваясь воспоминаниям о своих. Чуть не сдох, конечно, в последней битве и потом не меньше месяца восстанавливался, что для драконьей регенерации было совсем уж невообразимым сроком, зато научился верить человеку. От выхаживающего его Тидея так и исходило необъяснимое душевное тепло, покорившее мятежное драконье сердце и подарившее Эйкке друга там, где он меньше всего ожидал его встретить, — в подсобке Авгинской Арены.
Впрочем, глупо попавшись в домашнюю ловушку у буфета и едва не лишившись руки, рассчитывать на новых друзей Эйкке и вовсе не мог. И вот- на тебе!
У Создателей были весьма своеобразные шутки.
— А если сразу всем пленникам вернуть драконью ипостась? — тяжело дыша проговорил Ксандр. — Я правильно понимаю, что они…
— Разнесут Арену? — закончил за него Эйкке и посмотрел в потолок, с удовольствием представив себе это зрелище. — Именно так. И я дорого бы дал, чтобы все ребята, что томятся сейчас в ее подвалах, дотянули до этого праздника!
Ксандр помолчал еще с минуту. Потом впечатал кулак в спинку лежанки, принимая решение.
— Тогда нам нужно найти кровь перламутрового дракона! — заявил он. — И я знаю, какие мои изобретения нам в этом помогут!
Касси плохо спала этой ночью. Раз за разом она вспоминала рассказанную дорини Селеной историю, то возмущаясь ее совершенной неправдоподобностью, то невольно восхищаясь столь сильными чувствами эниты Анассиасии и ее избранника, сумевших преодолеть все препятствия и сохранить свою любовь, несмотря на абсолютную ее невозможность.
Да как же так?!
Касси слышала, разумеется, что раньше аристократам дозволялось иметь дома в качестве раба настоящего дракона. Его опаивали каким-то зельем, делающим пленника послушным и вынуждающим его подчиняться приказам своих хозяев. Противоядия у этого зелья не существовало, да впрочем, никто его и не стал бы покупать. Господам было выгодно иметь безотказных слуг: сильных, с крепким здоровьем и в случае необходимости умеющих оборачиваться ящерами. Их использовали по-разному: кто в качестве крылатой лошади, кто — для строительства дворцов, а кто и просто для развлечения, — пока один из таких рабов, принадлежащий самому энитосу, не взбунтовался, сумев каким-то необъяснимым образом разрушить чары подчиняющего эликсира, и не похитил в качестве отмщения экиту. С тех пор правитель запретил домашнее содержание драконов, отправив их всех на Арену, а также потребовал выяснить, каким образом его личный ящер отбрел прежний разум. Было ли выполнено последнее, Касси не знала, однако подчиняющий эликсир с тех пор никто использовать не решался, опасаясь сюрпризов в самое неподходящее время.