— Ты с ума сошел! — кричу я, когда лимузин отъезжает от обочины.
Я стряхиваю пиджак Каллума, раздраженная тем, что позволила ему накинуть его на мои плечи, словно я какая-то жертва.
— Этот смазливый ублюдок прикасался к тебе, — говорит Каллум.
В его голосе слышится раздражение. Я и раньше видела, как он злится. Но не на таком уровне. Его забрызганные кровью руки дрожат. Я видела, как он пытался подхватить Оливера и перебросить его через перила. Он собирался сделать это. Он собирался убить его.
Возможно, я недооценила Каллума Гриффина.
— Я могла бы и сама с ним справиться, — огрызаюсь я. — Он был просто пьян. Я могла бы сбежать от него, не устраивая сцен.
— Он пытался соблазнить тебя прямо у меня на глазах, — рычит Каллум.
— Ты шпионил за мной!
— Ты чертовски права. Ты моя жена. У тебя нет от меня секретов.
Я усмехаюсь.
— Но это только с одной стороны, не так ли? Ты целыми днями пропадаешь на тайных встречах и совещаниях. Сидишь в папином кабинете и строишь планы.
— Я работаю, — говорит Каллум сквозь сжатые губы.
Я вижу, что он все еще максимально напряжен, тысячи вольт чистой, мстительной энергии проходят через его тело. Ему помешали, он выместил свою агрессию на Оливере. Теперь ей некуда деваться, и он выглядит так, будто взорвется при малейшем прикосновении.
Я и сама чертовски зла. С чего он взял, что может подслушивать меня? Ведет себя так, будто я его собственность, будто у него есть право на ревность?
Оливер любил меня, по крайней мере, по-своему, по-глупому, незрело. Каллум не любит меня. Почему его должно волновать, что какой-то парень пытается залезть мне под юбку?
— Продолжай работать, — шиплю я на него. — И не лезь в мою личную жизнь. Ты хочешь, чтобы у тебя на руке был красивый маленький аксессуар? Я это сделала. Я пришла на твою дурацкую вечеринку, надела это уродливое платье. Сказала Миттсу, что он должен поддержать тебя. Я выполняю свою часть сделки. С кем я встречалась раньше, не твое собачье дело.
— Ты любила его? — требует Каллум.
— Не твое дело! — кричу я. — Я только что, блядь, сказала это!
— Скажи мне, — приказывает Каллум. — Ты любила этого высокомерного куска дерьма?
У него снова этот безумный голодный взгляд. Как будто это сводит его с ума, и он должен знать. Ну, я ни хрена ему не скажу. Меня бесит, что он подслушивал, и бесит, что он считает, что имеет право на мои мысли и чувства, хотя не заслужил ни малейшего доверия.
— Какое тебе дело? — спрашиваю я. — Какое это имеет значение?
— Мне нужно знать. Тебе понравилось, как он прикасался к тебе? Как он тебя трахал?