Судорожно вздохнув, я провела пальцем по экрану планшета, разглядывая одну из фотографий, найденных на просторах сети. С неё на меня смотрел, насмешливо щурясь, призрак из прошлого, в обнимку с длинноногой брюнеткой. Как всегда красивый, подтянутый, притягательный и…
Чужой. Мужчина из разряда «не для меня». Наши отношения изжили себя ещё тогда: больные, зависимые, выпившие меня до дна. И будь моя воля я никогда бы больше не встречалась с ним.
Никогда.
— Хочешь рассмешить бога… — я криво усмехнулась, качнув головой, и вновь обвела кончиком указательного пальца знакомое до боли, до дрожи лицо. В груди кипели обида и недоумение, страх и робкая, никому не нужная надежда. Убойный коктейль, грозивший не оставить и камня на камне от моей упрямой решимости бороться до конца.
Пусть даже вся эта затея обречена на провал с самого начала. Где я, а где Потапов? Серьёзно, это даже не смешно.
— Говорят, сегодня на завтрак овсянка, — недовольно пробухтела Анька, отвлекая меня от размышлений. Желудок предательски сжался и заурчал от голода, есть хотелось просто невыносимо. Но стоило только вспомнить запах разваренной в хлам крупы, как к горлу подступила тошнота.
Умом я понимала, что кормят нас согласно строгой диете, предписанной лечащим врачом. Но легче от этого не становилось, почему-то.
— Она полезная, — я неуверенно улыбнулась, глядя на насупившуюся соседку.
Та раздраженно фыркнула, надувшись как мышь на крупу. И, в который раз за эти два дня завистливо вздохнула:
— Тебе хорошо говорить, тебе, поди, опять бульон принесут. Или мясо отварное и протёртое. Или…
— Рис на воде, — я покачала головой, убирая планшет в сторону, и сложила руки на животе. — Тоже знаешь ли, не сладкая пахвала.
— Но и не овсянка. На воде. Разваренная. Без соли. У-у-у-у, терпеть не могу!
Это чудо так смешно возмущалось, тряся кулаками и размахивая зажатым в пальцах карандашом, что я даже не пыталась сдержать рвущееся наружу веселье. Вот только, стоило первому смешку сорваться с губ, как в дверь нашей палаты постучали. Отрывисто, резко, настойчиво.
Так, что даже при всём желании не сможешь проигнорировать.
— Может, палатой ошиблись? — с затаённой надеждой, шепнула Анька, наклонившись к моей кровати.
— Вряд ли, — я снова качнула головой, сцепив пальцы в замок и сжав их так, что побелели костяшки. И, прокашлявшись, громко позвала. — Входите!
И вроде голос звучал уверенно, а сердце билось через раз и желудок сжался от неприятного предчувствия. И пусть я не могла похвастаться отменной интуицией или чуйкой, но мне хватило одного только взгляда на шагнувших в палату людей, чтобы понять — ничего хорошего ждать не стоило.