— Потому что Генрих не глупее нас. Если мы узнали, что пещера проходима, мог и он... Он фанатик, но не дурак, далеко не дурак.
— Мы же ее с начала игры охраняли? — удивился палач, — все время дозор стоял.
— А с другой стороны туда залезть им религия не позволила? Или рыцарское воспитание...
— У вас всегда так интересно? — Шепотом спросила мама.
— Ну а для чего и делается? — Удивилась я. — Чтобы всем круто было. И весело.
Стены топорщились напластованиями породы. Мы плюнули на аутентичность и подсветили себе фонариками, здраво рассудив, что расшибить голову ради полного погружения — это уже клиника. Первой свет в конце тоннеля заметила мама. И, так получилось, что на нее же выскочил незнакомый мужик в кольчуге.
От неожиданности она вскинула арбалет, который с самого начала держала на боевом взводе, и выстрелила, перепачкав красной краской горло незнакомцу.
— Упс... — удивился он. — Это у вас, фейри, вместо "Здрасте..."
— Это у нас, фейри, вместо "Здрасте, шпион Генриха, покойся с миром", — расплылась в улыбке Маэва. — Судя по ране, помер ты, приятель, не приходя в сознание. Белая повязка есть?
— Ага, сейчас нацеплю и пойду в мертвятник, — с энтузиазмом закивал шпион.
— Не торопись, — бросил Хукку. — Маэва, он сейчас в мертвятник в аккурат через каньон попрется и демаскирует нас на фиг.
— И что ты предлагаешь? Связать покойника и рот кляпом заткнуть? У нашего двора репутация не самая благая, а так вообще за отморозков посчитают.
Хукку оскалился с нехорошим весельем, пошарил в сумке, выудил красное яблоко и кинул парню. Тот машинально поймал и в недоумении уставился на шамана.
— Кусай, если жить хочешь.
— Жить? — В понятном сомнении протянул он, — а это точно для того?
— Меня знаешь? Мне врать боги запретили.
Хукку шпион, похоже, знал, жить хотел и яблоком захрустел охотно. Маэва смотрела на него с нездоровым предвкушением.
— А теперь — падай, друг мой доверчивый. И пусть твоей последней мыслью будет то, что по глупости нарушил ты священное правило: никогда не брать угощения из рук фейри.
— Упс, — повторил шпион. — И долго мне, это... лежать?
— Пока не разбудит поцелуем король Генрих, — широко улыбаясь, приговорил Хукку. — Заметь, ни словом не солгал, жить будешь. А то пещера есть, гроб имеется. Прекрасная венценосная особа нужной ориентации тоже в наличии — а воскрешения поцелуем любви нет. Непорядок. Не канонично.
— Сволочь ты, — сказал шпион, но послушно улегся у входа. И надкушенное яблоко на грудь водрузил.
— Не-а, — мотнул головой шаман. — Не сволочь. Намного хуже...
И мы снова побежали по пересеченке, наверстывая время.