— Подойдите, — негромко позвал шаман.
Было нереально страшно. Но сказал А, говори и Б, иначе черт ли заморачиваться?
Я подошла первой. Остальные потянулись за мной.
Хукку, похоже, уже вполне освоился и понял, как обращаться с этой штукой.
— Рани, снимай игровое. Там, куда мы пойдем, никому не интересно, как ты одета. Но лучше — удобно. — Он отцепил от пояса флягу. Ту самую, про которую говорила ведьма. Скрутил пробку. Сделал глоток. Посмотрел мне в глаза и протянул. — Пей, Рани. Одного глотка пока хватит.
— Дай хотя бы понюхать, — вмешалась мама. Вернее, попыталась вмешаться — и беспомощно хлопнула глазами. Похоже, ей тут слова не давали.
Я взяла из его рук легкую посудину из титана, полукруглую и слегка выгнутую по форме тела. Улыбнулась. Думаешь — испугаюсь? Нет. Играть — так играть.
Напиток оказался сладким до приторности, но по пищеводу прокатился болью, словно я проглотила толченое стекло.
— Все идет как нужно, — кивнул Хукку. Должно быть больно.
— Что за интересный напиток?
— Приворотное зелье, — ответил он. — Боги, ну у тебя и глаза, Рани. С десертную тарелку размером.
— Это обязательно? Нам с тобой накачиваться приворотным?
— Ну, если признаешься, что и без зелья любишь меня больше жизни... — Я смутилась. Кто, вообще, может знать такие вещи? Пока жизнь перед выбором не поставит, не скажешь. — Мы идем на Серые Дороги. Дороги мертвых. Так получилось, что со смертью на равных может поспорить только любовь.
— Понятно, — кивнула я. — Ты читер.
— Повернуть доску на 180 градусов — тоже честная игра. Алена, покурить, еще там какое последнее желание есть?
Ведьма качнула головой, все еще не веря:
— Правда, что ли, профессионал? Ну, надо же! Не думала, что встречу среди нового поколения. Вы все мультиками про пони испорчены, не умеете играть жестко, играть грязно. Все у вас какая-то долбаная рефлексия: "А может не надо, само рассосется". А принять решение и ответить за него — это слабо.
— Удивил?
— Приятно, — женщина обошла нас по широкой дуге, села на плиту. Сбросила сапожки-ичиги. Забралась на плиту с ногами. С чувством произнесла.
— Хорошо. Солнышко. А жизнь-то не надоела, и еще бы столько же прожила. Скуки-то нет.
— Тогда зачем? — Удивился палач.
— А нет больше потомков. Кончились. Гайтанка качественно проклинать умела. Я искала, двадцать лет искала. Как только узнала, что у Нины — дочь. Услышала, что она замуж собралась — кинулась сюда, Ульриха упросила. Опоздала. Ведьма от своего ребенка никогда не откажется, не в природе нашей такое, не можем мы. И я — не откажусь. Пусть живут...