— Благодарю, — Софья Павловна воспитанно наклонила голову, — и приношу извинения, что вы стали свидетелем этой некрасивой сцены. Тем не менее, мой вопрос остался без ответа?..
И тут Ульрих расхохотался. Громко, на весь коридор, не обращая внимания на обалделые лица работников, выскочивших "на скандал".
— Софья, вы — чудо. Вам это и в самом деле интересно?
— Иначе бы я не спрашивала, — удивилась она.
— Нам нужно встретиться. Как-нибудь, в приватной обстановке. Только вы, я и бутылочка Clos Du Mesnil девяносто пятого года.
— Интересное предложение.
— Вы его принимаете?
— Не очень люблю шампанское. Предпочитаю безалкогольный формат встречи. Время и место на ваше усмотрение. Доброго дня, господин Кениг.
Она развернулась и направилась к выходу. Походка была ровной, спина — прямой. Казалось, взгляды, буквально, впивающиеся, как пули, между острых лопаток, ее совершенно не беспокоят. Но они беспокоили — дух понял это, разглядев, как заполошно дергается жилка на ее виске.
И сделал то единственное, что мог — закрыл ее от этих взглядов своей спиной.
На улице здорово потеплело. Софья Павловна шла довольно быстро, она миновала автостоянку, даже не взглянув на машины, прошла в ворота — здесь черандак и нагнал ее, аккуратно придержав за руку.
— Как вы?
— Нормально, — удивилась она, — Думаете, я буду переживать из-за очередных Ларочкиных воплей? Уволить меня она, конечно, может. Но это не страшно. В ближайшие три года я все равно не планировала работать. А потом — будет потом.
Голос ее был ровным. Слишком ровным.
— Софья Павловна, мне кажется, вы чего-то недоговариваете? — Попробовал дух.
— Это нормально. Я не при смерти, вы — не исповедник. У каждого из нас есть свои тайны. Например, вы — своими делиться не спешите, — подколола она.
— Ваша правда, — с усмешкой признал черандак, — Вот только, уважаемая барышня, вы обвиняете меня в том, в чем я не виновен. Я владею сундуком с тайнами, но — не ключом от него.
— Как это? — Нахмурилась Соня.
— Вот так, — дух развел руками, — в моей памяти что-то есть. И даже много, но это похоже на книгу без оглавления и с кучей вырванных страниц. В ней мешаются звуки, запахи, события, которым я не могу найти объяснения. И люди, которых я должен знать — но не знаю. Кое что я помню как... пес. Но собачий взгляд на мир своеобразен. Эта часть памяти почти бесполезна.
Она медленно покачала головой, глядя на духа с сочувствием.
— Это... тяжело, должно быть?
— Не назвал бы это так. Скорее — интересно. Но, конечно, я бы хотел получить ключ.
— Не боитесь? — выстрелила вопросом Соня, — вдруг там что-то, что вам не понравится?