Османа я больше не видела. Как сказала Маша, он просто ушел, пока я пряталась в туалете, пытаясь привести мысли в порядок.
Муж в очередной раз решил, что я играю. Для него все, что я делала, было «детской выходкой», как он это называл. Как бы я ни пыталась сблизиться с ним, понравиться, показать, что я взрослая женщина, а не ребенок, все было без толку. Он до сих пор винил себя за ту единственную нашу совместную ночь, что привела нас к свадьбе. Мне кажется, не будь я на его ответственности, он бы давным-давно сам со мной развелся. Но обещание, данное сестре, не дает ему просто забыть о моем существовании. А моя оставшаяся безответной любовь не дает мне остаться с ним. Одна мысль о том, что он с кем-то другим, пока я жду его на ужин, убивает.
Всю дорогу я думала о том, в какую же неожиданную сторону повернулась моя жизнь. И сколько еще поворотов ожидает меня впереди.
Попрощавшись с таксистом поблагодарив его, я нащупала в сумке ключи и только поднесла магнитик к домофону, как сзади раздался до боли родной голос:
– Очень глупо стоять в два часа ночи у подъезда и искать ключи, Ксения. Ты просто мечта для домушника.
– Надо же, какие словечки ты знаешь, – хмыкнула я, наконец, открывая дверь и пытаясь проскользнуть в нее так, чтобы не впустить мужа следом.
Но куда уж мне, пигалице в сто шестьдесят сантиметров, тягаться с мужиком под два метра ростом. Осман просто обнял меня сзади, толкая вперед и протискиваясь следом в темный подъезд.
– Черт, да тут даже лампочки нет, Ксюша! Как можно быть такой безответственной! Тебя просто схватят в этой темноте и…
– Знаешь что! – возмутилась я, отпихивая его плечами. – Единственный, кто меня тут бесцеремонно хватает, это ты! И хватит уже, наконец, называть меня безответственной!
– Ксюш, ну ты чего? Обиделась, что ли? – вмиг изменившимся тоном любимого дядюшки, что я так ненавидела, начал он.
– Я не обиделась! Я просто хочу, чтобы ты ушел и оставил меня в покое! – пытаясь, чтобы мой голос звучал твердо, а не плаксиво, ответила я.
– Ксюшка, ну нельзя же так, – как нерадивого ребенка, начал уговаривать он, беся лишь больше этимтоном заботливого взрослого.
Сразу захотелось закрыть ладошками уши, чтобы не слышать этих ноток. Но это лишь утвердило бы мой статус ребенка в его глазах.
– А как можно? – не сдержалась я. – Хватит принимать меня за неразумную и вести себя со мной как с ребенком! Мне двадцать один год, черт возьми! Я давно уже не ребенок!
– Хм-м… – задумчиво протянул он, беся меня этим. – Может, я бы и перестал, не веди ты себя как неразумное дитя? Давай-ка поднимемся в квартиру и нормально поговорим. Я не могу разговаривать, не видя твоего лица.