— Раньше начнем — раньше кончим, Государь. Тут откладывать не стоит. Каждый день — это день риска.
— Но вот сейчас… вот прямо сейчас?
— Конечно.
Фёдоров фыркнул.
— Что вам понадобиться для лечения?
— Больной понадобится, Государь. Без больного никак.
— То есть вы готовы начать прямо сейчас?
— Начать и кончить, государь.
— Хорошо. Сергей Петрович, помогите барону Магелю, пожалуйста.
Хирург отвел меня в помещение, где я, сняв смокинг, облачился в белый накрахмаленный халат и белый же стоячий колпак.
— Если вы попытаетесь навредить… — начал Фёдоров.
— Помилуйте, Сергей Петрович, с чего вы решили?
— Нет и не может быть никакого лечения кровоточивой болезни, это я знаю наверное.
— Так ведь и столбняк прежде не лечили, а теперь ведь лечат. Ну, пытаются. То ж и с кровоточивой болезнью.
— Я не позволю вводить цесаревичу шарлатанские снадобья!
— Где вы были десять минут назад, коллега? Почему не сказали это Государю? Мол, не позволю, и точка! Ещё не поздно. Идите и скажите. Распорядитесь, так сказать.
Ответить Фёдорову было нечем. И хотелось — а нечем. Не мог он возразить Государю. Да и как возразить? Я такой же врач, как и он. Диплом мой, пожалуй, и весомее — в России, несмотря на патриотическую риторику, всё же предпочитают иностранные лекарства и иностранных лекарей. Не верят, что потомок крепостного способен лечить их тонкие дворянские организмы. Сословная спесь. Клистир поставить, мозоль срезать — может, а что посерьезнее — это к европейским светилам.
— Чем же вы будете пользовать наследника, коллега? — спросил Фёдоров, выделяя слово «коллега» так, будто он вовсе и не считает меня врачом.
— А увидите, Сергей Петрович, увидите, — я вытащил из кармана смокинга небольшой портсигар. Скромный, серебряный. И положил в карман белого халата. Халат у меня терапевтический, с карманами. Чтобы было куда деньги класть, так считают обыватели.
И мы пошли в детскую.
Детская — комната как комната. То есть большая, конечно. Тёплая. Чистая. В кроватке лежал цесаревич. Рядом стояла нянька, фрау Цапф. И вторая нянька, фройлян Мюллер. Обе с лучшими рекомендациями, причем Цапф — дипломированная сестра милосердия.
И государь. Государыни же не было. Больна государыня. Нервический припадок у неё. Оно и к лучшему.
Младенчик как младенчик. В меру упитанный. Взгляд осмысленный.
Я быстро раздел его. Он не противился, напротив, радостно гукал.
Повернул на бочок.
— Пришёл серенький волчок!
Я достал из кармана портсигар, раскрыл. Вынул пакетик вощеной бумаги. В пакетик был завернут пластырь. Плоский блинчик на подложке.