На месте сбора Коновалов оказался раньше всех, Терещенко был ещё в правительстве и приехал намного позже, вместе с Второвым, незадолго до них подъехали и Рябушинские. Рассевшись за круглым столом в просторной гостиной, собравшиеся начали разговор.
— Господа, нам необходимо согласовать свои позиции по многим вопросам. В России резко изменились условия для ведения дел в стране. Наши позиции имеют весьма шаткое положение, — начал Второв, взяв на себя негласную роль лидера. — Революция, которую мы так долго ждали и приложили к её свершению все усилия, состоялась. Но последующие события вышли из-под контроля, и мы сейчас должны решить, что нам делать дальше.
— Да! — сразу же за ним повторили оба брата Рябушинские, Павел и Николай.
— Так вот, трое из нас сейчас занимают ответственные посты в правительстве. Получается, что половина постов сосредоточены в наших руках, но по факту мы ни на что не влияем, кроме производственных вопросов по промышленности. Не знаю, как вас, а меня этот факт изрядно раздражает.
Все промолчали с разными выражениями на лицах. Коновалов — раздражённым, Терещенко — равнодушным, Рябушинские — заинтересованным.
— Господа, в совокупности мы владеем капиталом не меньше, чем на сто миллионов рублей, если не больше. Неужели мы не сможем навязывать свою волю Керенскому? Я понимаю, что Блюменфельд — это подставная фигура и главный кукловод — Керенский, но ведь мы вместе намного сильнее его. Что нам стоит скинуть его? Прошу вас высказываться на эту тему.
— Поздно, — кратко ответил Терещенко.
— Ещё не поздно, мы вложимся деньгами и скинем его, — возразил Павел Рябушинский.
— Действительно, — поддержал брата и Николай, — почему поздно, никогда не поздно сделать ещё один переворот.
Коновалов молчал.
— Александр Иванович, — обратился к нему Второв, — но что же вы молчите, ведь Керенский был как-никак вашим другом.
— Мне нечего сказать, — вяло отозвался Коновалов.
— Но вы всё же попытайтесь ответить на вопрос.
— Просим, просим! — похлопал в ладоши Николай Рябушинский, словно в театре дорогой певичке.
Коновалов резко зыркнул на него и снял очки, начав протирать их чистым носовым платком.
— Хорошо, извольте. Вы просите моего мнения? Так вот, я полностью согласен с Терещенко, уже поздно.
— Почему? — спросил Второв.
Коновалов вздохнул и нацепил обратно на нос очки с круглыми линзами.
— Потому что он создал себе имидж вождя революции и ревнителя закона. Обыватель пойдёт теперь только за ним. Он дал им хотя бы видимость закона. Это дорогого стоит, и деньги здесь не имеют никакого значения. Сегодня деньги у вас есть, а завтра к вам придёт вооружённая толпа и всё отберёт.