–Ихи-хи. Обернётся принцесса нищенкой, королевство клеткой. Променяет девочка свободу на волчью метку. – распевал шут, не заботясь о том, чтобы слова его были услышаны кем-то, помимо принцессы. Онегия ёжилась от колючего мороза, бежавшего по коже и отодвигала от себя сладкое вино, выбирая ясность в голове.
За спиной её стоял Генерал. Сделав шаг вперёд, он положил руку ей на плечо.
– Подарите мне танец, принцесса.
Сказано это было тоном, не предполагавшим отказа.
И она танцевала. Смотрела в чёрные глаза-льдины и думала о том, что рука, опоясывающая талию, может с лёгкостью переломить хребет льва. А её тонкий позвоночник вообще расщепить как сахарный тростник, скажи она что не так.
Онегия поднимала подбородок выше и отвечала на ясную темноту взгляда Генерала ненавистью. Оборотень, как пить дать, оборотень. И принцу он нужен лишь как цепной пёс. Без чувств и эмоций.
Она же будет счастлива здесь в марципановом замке, разве может быть иначе?
***
Медовый месяц быстро превратился в терновый. То, что раньше казалось Онегии сладким, как патока, стало горше яда. Принца она практически не видела, а весь день её проходил в заботе о благополучии дворца и приторных улыбках королю.
Изысканные речи наследника престола не прекращались.
– Красавица моя, ты будешь самой блистательной королевой на свете. – она улыбалась в ответ на его слова. Они стекали в сердце карамелью.
– Я подарю тебе весь мир, – говорил он, целуя её в щёку. – Ты – мой дом, моя вселенная. – шептал нежно и уходил в свои покои из которых после доносились весёлые женские голоса.
А принцесса сидела в комнате, наблюдая за фруктовыми садами сквозь решётчатые створки окна.
Она выходила из душного дворца и гуляла среди роз, которые без чуткой магии служанок гнили быстрее, чем солнце садилось за горизонт.
За ней неотступно следовал волк.
В первый раз, увидев его в потёмках сада, Онегия испугалась – посланник смерти. Агнец, отправленный королём на погибель глупой принцессы, не сумевшей сберечь любовь принца. Звериные глаза неотрывно смотрели на неё, а Онегия опасливо ёжилась, думая про себя, что лучше уж скорая смерть, чем такая жизнь.
Жизнь принцессы у которой был лишь титул и жалкие обноски самоуважения, оставшиеся после замужества также, как остаются крошки на тарелке после съеденного шоколадного печенья.
Волк оказался маститым. Шерсть – перец с солью и глаза цвета тьмы. Смотришь и ненависть пополам со страхом поднимается, выворачивая гниющие изнутри чувства.
Пряничный дом, выдуманный ею рушился, разбиваясь о реальность. День сменялся днём, а Онегия всё чаще оставалась одна. Наедине со своей виной.