Почти на всех фото рядом с ней находились два мальчика-близнеца лет двух с половиной и иногда присутствовал мужчина, видимо, муж.
— Мадлен? — вопросительно произнес Реми.
— Наверное, — ответил Максим. — Я ее никогда не видел.
На обороте фотографий были комментарии типа:
«Деревня Сен-Поль», «Каньон реки Вердон» — и даты этого лета.
Фотографии Сони не были подписаны.
— А у вас? — спросил Максим.
Реми пожал плечами. Несколько открыток с видами от Сони из Италии и от Мадлен с юга; ежедневник с короткими нерегулярными записями, касающимися расписания съемок или встреч с врачом, массажистом или с Соней. Адресной книжки не было. Документов тоже. Ничего из того, что обычно носят при себе. Все это было у Арно, с Арно, там, где был он сам…. Только вот где?
— А здесь что? — спросил Реми, указывая на туалетный столик.
— Ничего особенного… Я туда заглядывал из любопытства, — начал несколько смущенно Максим, — там очки, часы…
Но Реми уже открыл ящички. В одном из них он нашел старые часы на кожаном ремне, старые очки с болтающейся дужкой, золотую цепочку, мужской потемневший серебряный браслет, бирку «Эр Франс», какие-то разрозненные ключики…
Реми снова склонился над ежедневником и спустя пару минут указал ему пальцем на строчку: «Письмо Максиму». Запись была сделана дней за десять до приезда Максима.
— Вы не знаете, о чем речь? Максим пожал плечами:
— Наверное, дядя сделал пометку, чтобы не забыть мне написать письмо?
— Вы получили перед отъездом от него письмо?
— Нет, — подумав, сказал Максим, — перед моим отъездом мы только созванивались. Все долгие разговоры отложили до встречи…
— Сколько идут письма в Москву?
— Недели три.
— Следовательно, ваш дядя вряд ли собирался вам .отправлять письмо за десять дней до вашего приезда. Что же, по-вашему, Арно имел в виду под словами «письмо Максиму»?
— Не знаю. Может, он что-то хотел написать мне, но потом сообразил, что письмо не успеет дойти, и не написал?
Реми перелистал ежедневник за текущий год.
— Сколько вы получили писем с начала этого года от дяди?
— Три. Нет, кажется, четыре.
— Какие месяцы, помните?
— В сентябре, съемки у Вадима уже начались, он мне писал о начале работы; до этого в мае или июне, еще одно в начале весны… С Рождеством поздравление.
Реми листал ежедневник. Максим ждал.
— Нигде нет никаких пометок о письмах. Только одна-единственная, за десять дней до вашего приезда. Вы не находите это странным?
— Не знаю, не очень. А вы находите?
— Когда вы вошли в эту квартиру первый раз, здесь не было какого-либо письма, оставленного Арно на ваше имя?