— Не знаю, так просто. Она такая… — Реми искал слова. — Необычная. Я с такими не встречался, не знаю, что и думать. Вы режиссер, должны разбираться в лицах… Разве нет?
— Совсем не обязательно.
— Я разочарован. Так поверили бы? Максим взглянул на Реми, но так и не сумел понять, была ли в его вопросе ирония.
— Не поверил бы, — сказал Максим.
— Почему?
— Не знаю, поймете ли вы мой ответ.
— Попробуем.
— Соня — актриса.
— То есть?
Максим задумался. Изящная надломленность, неуловимая манерность…
Что-то от эпохи немого кино. Хрупкая капризность, утонченность, декадентство, наивная и порочная улыбка… Нет, не порочная, не то слово, — бывалая, — нет, опять не то… Знающая, посвященная в тайны — вот, это ближе; жрица, священная змейка, магия. Древний Египет. Глаза темные, глубокие, непроницаемые; не выдают, не отвечают, втягивают и колдуют…
Реми смотрел на Максима внимательно. Максим запнулся:
— Э-э-э… Не профессиональная, конечно, а просто относится к типу играющих женщин… Короче, я бы на свой вопрос не стал от нее ждать ответа, на который можно положиться.
— Вот вы как… Разобрались. Интересно увидеть режиссерское мышление…
Значит, актрисам вы не верите?
— Нет.
— Понятно. Но Соня знает, что отец собирался вам столик передать?
— Знает. Об этом пол-Парижа знает, насколько я могу судить. Вы в чем-то Соню подозреваете?
— Нет, — покачал головой Реми. — Пока нет. Надеюсь, и не буду.
— Что вы хотите сказать этим «надеюсь»?
— Было бы обидно, чтобы такая женщина оказалась преступницей.
Арестовывать ее, в тюрьму, бр-р-р…
— Похоже, вы считаете, что Арно нет в живых.
— Я ничего не считаю. Все возможно, но чтобы считать, надо знать, а я пока ничего не знаю. Пока я вижу этот столик и пытаюсь примерить на него роль — выражаясь вашим языком — мотива для преступления.
Зазвонил телефон. Вадим.
— Арно переоделся в гримерной, и его вещи до сих пор находятся там. Он уехал в костюме, в котором снимался.
— Спасибо, месье Арсен.
Реми повесил трубку и повернулся к Максиму:
— Его вещи остались в гримерной… Так вот, надо узнать, сколько этот столик стоит. И надо узнать, существует ли завещание и что в нем написано. А то, может быть, преступник — это вы.
— Я?
— А почему нет?
— А почему да?
— Ну, к примеру, вы узнали, что столик вам завещан, и решили поскорее вступить в право владения… Максим тревожно посмотрел на Реми. Шутит? Реми был, однако, непроницаем. Легкая ироничная улыбка бродила на его губах, но в ней было мало от дружеской шутки…
— Дикость какая-то!
— Вы мне признались, что не верите актрисам. А я вам взаимно признаюсь, что не верю режиссерам. Чем они лучше актрис?