За спиной Креод заорал:
— Это не жнецы! Клятвопреступники! Рубите их, рубите!
Я и без того двигался вдоль телег, скользя ногами по траве в Тридцати шагах северной тропы. Каждый второй шаг я заученно взмахивал мечом. Слабаки, которые…
Очередной мой удар встретили сталью. Я отпрыгнул в сторону. Вовремя. Там, где я только что стоял, мелькнул тонкий чёрный росчерк. Лучник!
На мгновение я замер в растерянности, но мимо уже скользнул Креод, размазываясь стремительной тенью. Каждый его шаг выворачивал из обочины дороги огромные комья земли. Удар сердца и он уже скрылся в кустах. Там сверкнули призрачные мечи, на десять шагов в стороны посыпались срубленные ветки.
О лучнике можно забыть.
Выпад!
Мужик с торчащей кровавыми сосульками бородой, тот самый, что сумел отбить мой удар, захрипел, обнажив гнилые зубы, ухватился за горло, из-под его пальцев толчками забилась кровь.
Я лишь стиснул зубы. Да, пусть Креод Мечник и давно может использовать огонь души, но в чистой технике меча, без всего этого, я мог бы его победить. Если бы он вышел против меня, как я просил на тренировках.
Ох уж эта матушка.
Обернулся к тем, кого на бегу наградил ударами. Там кипела схватка. Кто бы ни вопил про жнецов и бегство, но охрана обоза, похоже, вся была на месте.
Крайний из напавших ловко обвёл чужой меч и резанул по горлу охранника. Слишком ловко для простого человека.
Обернувшись ко мне, оскалился в безумной улыбке, обнажая чёрные, кривые зубы.
Клятвоотступник. И не простой, а из тех, что предал клятву Дому. Слишком уж ловко он взмахнул мечом. Один из тех солдат Дома, что перенял науку идаров, получил дары на втором посвящении и дезертировал.
Послышался хрип:
— Ну, что, сучёныш, твоя очередь?
Технику его шагов я не узнал.
Как не узнал и стойку меча для первого удара.
Но это неважно.
Я уже вижу, что его основа хороша. Даже лучше, чем у дезертира Малого дома Вораз, поломавшего мне ребра. Первый дар, возможность использовать огонь души, чтобы сделать удары меча сильней, у него точно есть.
Ну и что?
Я больше не буду колебаться, отец.
Первый из шагов Тропы.
Раздвоившиеся клинки клятвопреступника скрежещут по стали моего меча. Я отбил всё. А затем коротко жалю его над воротом кожаной куртки.
И он давится проклятьем и своей гнилой кровью.