– Он принижал честь императора, насмехался над армией Западной империи, – сухо ответил воин. – Ладно, Орсек, я прощаю тебя, но только потому, что ты мой друг и лучший солдат; хотя по закону я должен был бы отправить тебя снова в темницу. Иди.
И Тёмный человек ушёл. Он достал всё своё оружие из-под кровати и сложил в сумку. Взор его горел решимостью. Ничего не говоря, наёмник вышел на улицу. Шёл дождь, но Орсеку было плевать на это, он широким шагом направлялся к воротам. Воин понял, что действительно не имел права убивать гражданское лицо. Вдруг у него за спиной послышались звуки, как будто кто-то за ним бежал; затем чья-то рука опустилась ему на плечо. Воин остановился, но не спешил оборачиваться.
– Орсек, – услышал он голос Вираны, – ты нужен этому городу. Ты нужен мне. Я люблю тебя.
Сердце сжалось от радости, ему ещё никто не говорил таких слов, покрытое рубцами лицо расплылась в улыбке, такой редкой на войне, и обнял Вирану.
– Я останусь, Вира, – слёзы появились у него на глазах, но никто не видел, как плачет воин, – я останусь с тобой навсегда.
Ночью, на удивление гарнизона, татмонги отступили от города так далеко, что их не было видно, а с утра уже весь город узнал тревожные новости: ночью же на взмыленной лошади примчался гонец из столицы Западной империи – Варшука, и сообщил Мору, что все крепости, кроме Ларга, на восточной границе действительно были захвачены. На юге и юго-западе сражения тоже пока заканчивались победами орд, и теперь армия песчаников, татмонгов и варваров двигалась к столице, а Мигис Великий приказал оставить Ларг и всеми оставшимися силами двинуться к Варшуку; такой же приказ был распространён по всей империи.
Когда народ услышал этот приказ, гул недовольства разнесся по площади. Никто не хотел покидать насиженные места; воины тоже были недовольны – город, которые они с такими усилиями оберегали, теперь нужно было оставить без боя заклятым врагам.
– Люди! – закричала во весь голос Мор, стараясь заглушить гул голосов, – я тоже не хочу покидать крепость! Но это указ императора, и я его понимаю: если мы не поможем спасти столицу, то Ворлок без труда сможет захватить и всю Империю, – недавний драчун и забияка стал говорить, как мудрый правитель, и ларгцы, выслушав Мора, поняли, что он прав, и ничего не остаётся делать, как подчиниться.
Уже через сутки сборы были закончены, и длинный обоз двинулся вглубь страны. Через два часа после того, как они покинули город, Орсек с беспокойством заметил, что лес, к которому они приближались, очень тихий – ни одна птичка не щебетала, и шум листьев как будто был тише, чем обычно. Даже ларгцы, и те молчали, им было, о чем вспомнить и подумать, покидая родной город. Поэтому, когда до слуха Орсека донесся шорох и хруст веток в перелеске, который донесся до его острого слуха даже через звук скрипа колес повозок, предводитель гарнизона закричал: «Лучники, к бою! Обоз остановить, граждане – в повозки, всадники – слезайте с коней!» – этим криком он спас многих людей, потому что, как Орсек и предполагал, здесь была засада. Тучи стрел вырвались из леса, они втыкались в крупы животных, дробили дерево на повозках, разрывали ткань и вонзались в плоть.