— Оставайся, Яков, здесь, а я поскачу к генералу Жуберу с вестью, что утопающему Колли бросили наконец веревку.
С этими словами он повернул Скакуна и помчался в лагерь буров.
Жубер выслушал его, сурово насупив брови, и сказал помолчав:
— Да, приятного мало… Тем более, что это, вероятно, только начало. Я уже получил донесение, что в распоряжение генерала Вуда прибыли новые войска, и, естественно, он попытается соединиться с генералом Колли, чтобы общими силами перейти затем в наступление. И, конечно, они постараются это сделать как можно скорее. Но знаешь, милый друг, что я тебе скажу? Трансвааля им не видать, как своих ушей. Ведь и наши буры не дремлют и быстро собираются с силами. Ты не смотри, что в лагере их сейчас немного. Если кликнуть клич, на этом месте, где мы с тобой стоим, соберется сила в три тысячи человек. А с тремя тысячами буров я не пропущу в Трансвааль и самого прославленного генерала Робертса с двенадцатитысячной армией.
Питер Мариц молчал. Он верил тому, что говорил военачальник, но давешние мысли и досада по поводу упущенного времени были еще свежи в его пылкой душе.
Жубер проницательно взглянул на грустное лицо молодого бура и едва заметно усмехнулся.
— Я замечаю, — сказал он, — что тебе не терпится. Вот если бы я отдал приказ атаковать генерала Колли…
— Вот именно! — с жаром воскликнул Питер Мариц. — Я уверен, что пять-шесть сотен наших молодцов — только прикажите! — забрали бы этого Колли со всем его лагерем и обозом, так что он и не пикнул бы!
— Верю, — серьезно произнес Жубер. — И я подумывал об этом, конечно, еще до прихода этих подкреплений. Но вот в чем дело… Ты парень молодой, но заслуживаешь полного доверия. Я скажу тебе: военачальнику приходится считаться со многими обстоятельствами. Прежде всего — характер наших буров. Они беспощадны и непобедимы, когда им наступают на ногу, но они не любят лезть в драку. Хорошо это или худо, с этим приходится считаться. А затем — политика. Правительство наше в Претории все еще надеется, что англичане образумятся и пойдут на примирение, а потому оно настоятельно рекомендует оборону в пределах необходимой самозащиты. Возможно, что это и неправильно, но… я должен и с этим считаться. И все же, — добавил он, сверкнув глазами, — ты не смущайся: англичане будут разбиты. Мы прогоним этих торгашей из нашей страны!
И он отпустил своего молодого собеседника, крепко пожав ему руку.
Ободренный его словами, Питер Мариц медленно возвращался на свой пост, поглядывая на спокойные, мужественные лица, на мощные фигуры буров, предававшихся на досуге своим мирным занятиям, точно они находились у себя дома, а не в расстоянии пушечного выстрела от неприятеля. «Что же, — размышлял он про себя, — может быть, Жубер и прав. Наши буры, пожалуй, действительно народ надежный, но неторопливый».