Уже стемнело, когда он вернулся на аванпост, не переставая всю дорогу обдумывать положение дел. Несмотря на молодость, у него уже был большой военный опыт, который, вместе с природной сообразительностью, подсказывал ему, что, получив подкрепления, англичане постараются что-нибудь предпринять. Он знал, что генерал Колли был человек с волей и энергичный, что долгое бездействие буров должно приободрить его армию, что у осажденного всегда есть стремление при малейшей перемене обстоятельств повторить попытку прорваться. Эта перемена была налицо: свежие подкрепления. Все говорило в пользу того, что со стороны английской армии надо было ждать чего-то в ближайшие дни, а может быть и часы.
Отдавшись этим мыслям, Питер Мариц тихо выехал за линию бурских аванпостов, охватывавших дугою неприятельский лагерь. Стояла чудесная лунная ночь, предметы видны были за несколько сот шагов; мрачный силуэт горы Маюбы тяжело врезался в звездное небо.
Дозорный шагом направил Скакуна к линии английских аванпостов и, приблизившись к ним, стал всматриваться. Одиночки-часовые были расставлены на значительном расстоянии друг от друга, белые каски и очертания лошадиных голов ясно различались. Далее за ними мерцали огоньки вражеского лагеря.
«Что там сейчас происходит?» в сотый раз задавал себе вопрос Питер Мариц. Какой-то шум, звуки передвижений, стук и бряцание оружия то и дело доплывали до него в ночной тишине. «Уж не готовится ли генерал Колли к новой попытке прорыва?» спрашивал он себя тревожно.
Сумасшедшая мысль внезапно промелькнула в его голове.
— А ну-ка, попытаться бы… — прошептал он. — Да нет, это безумие, это невозможно… — добавил он тотчас. — А если все-таки?.. Ведь в случае удачи… Нет, ерунда, немыслимо…
Несколько минут прошло в этих колебаниях. Затем Питер Мариц осторожно тронул Скакуна и медленно, но твердо направился к своему посту.
— Вот что, Яков, — обратился он к товарищу, слезая с коня: — я решил разузнать, что там замышляют англичане. Вот тебе мое ружье да покарауль Скакуна.
— Ладно, — ответил тот. — Только смотри, голову сломаешь. Ведь если попадешься им, мигом расстреляют.
— Авось не попадусь. А попадусь — что поделаешь, война! — заметил он, вырезая между тем с ближайшего дерева толстую палку и очищая ее от коры. — Хочу я попытаться поладить вон с тем драгуном, который — видишь? — скучает на своем посту. Понимаешь? Так ты помни: как только я свистну, лети ко мне со всех ног.
— Будет сделано, — ответил бур. — А дубинка-то тебе на что?
— Пригодится, — сказал Питер Мариц, лукаво подмигнув. — Так помни: как услышишь свист, мчись быстрее ветра. И еще к тебе просьба, Яков. Ты, я знаю, выпить не дурак и всегда носишь при себе флягу с пойлом. Дай-ка ее мне!