Участковая, плутовка и девушка-генерал (Боярков) - страница 64

– В чем он одет? – непроизвольно, как-то само собой, догадливой брюнетке вдруг вспомнилась неожиданная вчерашняя встреча, когда она отправилась на тревожный вызов и когда некто Осольцев был ею застигнут за трусливым, а еще и сравнительно неблаговидным занятием; почему-то на ум прозорливой девушке пришелся сейчас именно он.

– Кто его знает? – Алексеев снял фуражку, почесал короткую рыжую стрижку, а затем водрузил головной убор строго обратно. – Надо смотреть. Моя соглядатай – сама понимаешь, «засвечивать» ее мы в ходе расследования уголовного дела не будем – передала мне только, что найденный человек изувечен до полной неузнаваемости, что выглядит он ужасающе страшным и что она себе даже не представляет – мужчиной то непонятное создание является либо же женщиной.

– Ладно, поехали, – оставляя компьютер включённым, Владислава поднялась с удобного, мягкого кресла, взяла с бетонного подоконника брошенную пилотку, надела ее на черноволосую голову, подхватила письменные принадлежности и приготовилась следовать к выходу, – случившееся происшествие, мне видится, невероятно серьёзным, поэтому реагировать на него мы обязаны сразу и по возможности как можно быстрее. Вот только… – она озадаченно оглядела красивые ноги, чуть выше колен прикрытые слегка укороченной юбкой и обутые в излюбленные ботильоны, прочные, кожаные, но далеко не высокие, – мне надо заехать переодеться да обувку поменять на более или менее подходящую, а то что-то мне подсказывает: не пришлось бы опять скитаться по здешним непроходимым лесам?

Договорившись о первостепенных приоритетах, сдружившиеся сослуживцы проследовали к служебной автомашине, поставленной на недолговременную стоянку прямо у входа, поочередно – сначала опытный водитель, а затем и бесподобная пассажирка – уселись в тесноватом, но в целом уютном салоне, после чего проехали сначала к неказистому домику, выделенному участковой под временное жильё, где она одела резиновые сапоги и плотные брюки ПШ, – и вот только затем отправились уже конкретно на место ужасного происшествия, неописуемого никакими людскими словами и никем из них ранее просто невиданного. Как уже говорилось, здание бывшего молокозавода располагалось практически рядом, а собственно, до конечного пункта ехать пришлось недолго: они обогнули одноэтажное строение и расположенную рядом небольшую аллею по западной части, а следом выехали на прямое направление улицы Привокзальная, где проделали еще около двадцати метров – и вдруг! – ошарашенные, внезапно остановились.

Что же представилось их взбудораженному и крайне возбужденному взору? Прямо возле проезжей части, не устланной асфальтом, а плотно уложенной гравием, практически на прилегавшей обочине, но и немного в сточной канаве, лежало страшное человеческое тело, выделявшееся отталкивавшим багряным оттенком и сильно обглоданное – практически до костного основания. Оно выглядело неимоверно ужасно, на редкость чудовищно! Одежда отсутствовало полностью – и только порванные мельчайшие клочки, пропитанные кровавой жидкостью и разбросанные по всей ближайшей местности, позволяли с достаточной убежденностью предполагать, что умерщвленный мужчина (а по строению таза и прочим отличительным признакам появлялась неоспоримая уверенность, что изучаемый объект относится к представителю сильного пола) пришел сюда, уж точно, не голый. Далее, особо можно отметить, что само растерзанное туловище виделось излишне худощавым, чрезмерно протянутым, похожим на плоскую палку, обросшую корявыми сучками и уродливыми костяными наростами; кожно-мышечный покров отсутствовал если и не полностью, то казался сведённым к абсолютному минимуму – другим словами, ежели где и прослеживались малюсенькие остатки человечьего мяса, то они были оставлены в самых наименьших количествах, в труднодоступных местах, где при существующих условиях не скоро-то и подлезешь; внутренних органов попросту не было, нос оказался отгрызенным под самое основание, пустые глазницы выделялись зловещими неровными окружностями, отделённые жидкие волосы валялись на прилегавшей поблизости травянистой площади, равной не менее двум метрам в квадрате. «Скелетированные» останки начинали уже изрядно «попахивать», а следовательно, «били» в чувствительные ноздри отвратительным, гнилостным запахом и вызывали, у одной необыкновенно прелестной особы, неудержимые рвотные позывы и головокружительные, интуитивные ощущения. Однако, как бы ей не хотелось отбежать немного в сторонку и быстренько очистить чувствительный желудок от излишков непереваренной пищи, Шарагина сумела сдержаться и продемонстрировала непреклонную, сильную волю и невиданную душевную стойкость, для хорошенькой девушки весьма необычную.