— Живая, одевайся, иди.
И плюс одна. Мыська без вопросов распустила завязочки у ворота и даже зажмурилась. Вранка буркнула:
— Только попробуй меня тронуть.
— Я не только попробую, я трону, деточка, — кровожадно пообещала я. Мыськина душа оказалась на месте, и ещё один камень упал с моих плеч. Чисто для успокоения сердца я проверила и Отраду, но там всё было ясно с самого начала — если я живая, то она и подавно будет. Маленький Волех тоже прошёл проверку на ура. Голуба же отступила от меня, скрещивая пальцы:
— Не тронь, не тронь, ведьма!
— Дура ты, Голуба, — с досадой бросила я ей. — Иди сюда, или мужиков позвать, чтоб тебя держали?
— Что глядишь вовнутря, нешто я кувшин с-под сливок?! Не больная я, лечить меня не надо!
— Забава, помоги ей рубаху расстегнуть, — попросила ключницу. Та ступила к поварихе и недолго думая отвесила ей затрещину:
— Сказала княгиня, значит, сделай!
— От ты змеюка подлая, — с чувством ответила Голуба, рванув ворот рубахи. — Да чтоб я тебе ещё хоть раз твои любимые кокорушки завела! Да чтоб я тебе ещё раз творожка запекла!
— Пошевеливайся, рыба ты вялая, — прикрикнула Забава. Голуба обнажила сухие груди, и я, приложив ладонь к коже, с облегчением объявила:
— Живая, хоть и вялая.
Вранку уговаривать уже не пришлось. Она с опаской глянула на сердитую ключницу и безропотно показала мне свою душу.
Всё это было странно, но мои бабы оказались живыми.
С мужчинами я расправилась быстрее — они не задавали лишних вопросов, просто подчинились. Душа была у всех.
Но что мне с этим знанием делать?
— Что теперь-то, княгиня? — деловито спросил Могута-кузнец. А Бер тронул меня за руку:
— Травница, ты скажи нам, что таишь?
— Скажу. Потом скажу. А делать… Да ничего не делать. Жить дальше, — улыбнулась и спросила: — Где репа-то? Есть охота!
Май, 31 число
Посевы начали прорастать. Солнце реже скрывалось за тучами, и люди даже повеселели несмотря на то, что многие пропали в дыре большого дома. Многие — больше половины. Но я вела себя уверенно, Ратмир говорил всем, что Чернобог забирает к себе лучших, чтобы Велес дал им новую жизнь, поэтому народ постепенно привык к исчезновениям.
А я под шумок и под видом диспансеризации (которую я объяснила как проверку здоровья) выяснила, кто жив, а кто мёртв. Живых оказалось меньше десяти процентов от общего числа жителей. Пятнадцать человек, если считать меня и тех, кто жил в моём доме. Всех их я запомнила и следила за ними.
Впрочем, делать, кроме этого, было нечего. Я гуляла с Отрадой, дрессировала Лютика, изредка играла с котом. Да, кот прибыл с нами, но отчего-то не слишком часто попадался мне на глаза. Кормили его лучше в других домах, что ли? Я выгуливала Асель по городу и вне его, позволяя пастись на сочной траве окрестного луга. В один прекрасный момент подумала: а чего это лошади и верблюдица торчат в стенах Кайа-Тиль, если можно их переправить за реку и организовать там постоянный выпас?