– Я хочу детей и мужа, чтобы любил как все нормальные любят, а не гадости всякие. Свой дом, пусть бы и маленький, собаку завести наконец. – Амариллис всхлипнула и чуть снова не разрыдалась, но я вовремя подставила ей под нос чай.
– Мы тебе даже завидовали. – Призналась Валериана. – Наша красота – это то же уродство, только в худшем для нас смысле. Она для других красота, а для нас несчастье. Вот ты жила как хотела, и никто тебя против воли ничего делать не заставлял, а мы мучились и поэтому тебя дразнили, а вовсе не потому, что не любим.
Я молчала, но внутри у меня бушевали эмоции. Я злилась на себя, за свою недальновидность и ослепленность собственным горем, мне хотелось разрыдаться и обнять сестер, сказать им что все былое прощено, и я их на самом деле люблю. Хотелось пойти и набить морду мадам Кардамон, которая так умело пользовалась нами и нашим наследством, вовремя подсуетившись возле нашей больной матери. Но все это было пустое.
Прошлое было лучше оставить в прошлом и начать действовать в настоящем. Строить новое и не допускать былых ошибок.
– Да, все правда. Я хочу выкупить вас у мадам и обеспечить нам новую жизнь!
7. Последствия тяжелых решений
– Я хочу выкупить своих сестер, но у меня есть и другие условия.
В этот раз мадам Кардамон заседала в кабинете на первом этаже, а не в своей спальне. Вокруг нее были разложены счетоводческие книги, какие-то письма и писчие принадлежности. Услышав мою реплику, выпаленную без каких-либо предисловий, она отложила свое пенсне, которое помогало изучать записи и, сложив холеные ручки на столе, деловито сказала:
– Слушаю.
– За две эти ночи нам заплатят пятьдесят пять тысяч деланиев. Вы отпускаете моих сестер и меня, без каких-либо дополнительных платежей. А также отдаете нам от той суммы пятнадцать тысяч. Все.
Глаза мадам загорелись, но не совсем ясно было что стало топливом – предчувствие выгоды или гнев на мои немалые запросы.
– Пятнадцать тысяч деланиев – это баснословная сумма. – Аккуратно заметила она. – Что же ты будешь с ней делать?
Я ответила, не раздумывая и не юля:
– Поделю поровну, каждой хватит на дом и на жизнь, ну или на приданное для хорошего замужества. – Я же не дура, я понимаю, что после стольких лет взаимного унижения вместе мы жить не сможем. Куда как лучше знать, что я сделала все возможное для счастья сестер, а свою жизнь дальше они уже запоганили сами. Если запоганят, конечно.
– Нет. У тебя слишком большие запросы. – Сказала мадам и вернулась к изучению документов.
Так, отлично, мы уже начали торг.
– Не большие, а справедливые. Без меня вы вообще ни делания из этих денег не получите. Или так или никак, я решение не изменю.