Уткнувшись лбом в его шею, начинаю понемногу двигаться. На этот раз мне нужно больше времени, так что я сразу направляю руку капрала к его члену, а сам закрываю глаза и погружаюсь в собственные ощущения, стараясь не сбиться. Чувствуя его ускорившиеся движения, замечаю, как моё тело реагирует на это волной удовольствия. Теперь уже я могу взглянуть на него, не опасаясь ослабить возбуждение, – хочу запомнить каждую черту лица, каждое незначительное движение. Набираю темп, но он всё-таки кончает гораздо раньше, так что я выхожу и довожу себя до оргазма рукой, добавляя свою сперму к его, уже стекающей по животу и груди.
Наконец-то! Обессиленный, бухаюсь на бок, ныряя под его руку. Так мы и лежим в тишине некоторое время. Не знаю, думает ли он о чём-либо, но лично я просто наслаждаюсь теплом чужого тела рядом, кончиками пальцев поглаживая его живот, покрытый остывшими каплями спермы.
Затем всё-таки приходится встать за чистым полотенцем. Вода в кувшине для умывания, конечно, холодная, но это лучше, чем ничего. Намочив ткань, стараюсь оставить на долю капрала как можно больше чистого места. Он, вытершись насухо, бросает полотенце вместе с парой щепок в камин и поворачивает вентиль, открывая приток воздуха. Огонь, почти совсем затерявшийся среди углей, оживает и охотно подбирается к новой еде.
Одеваемся мы, не глядя друг на друга, и я лениво гадаю, не вспомнит ли он сейчас, когда всё закончилось, что мы враги? Может, ткнёт мне стволом пистолета в зубы? Кто их знает, этих варваров. Припомнив, что у них есть какое-то выражение насчёт того, чтобы бить тех, кого любишь, я издаю нервный смешок. Капрал смотрит вопросительно, но, кажется, бить не собирается.
Закончив приводить себя в порядок, спрашиваю на их языке:
– Что дальше?
Он пожимает плечами.
– Сегодня после обеда уходим за вашей армией. Пойдёшь с нами?
Я оглядываю себя, провожу пальцами по удобным пуговицам вражеской униформы. Усмехнувшись, поднимаю взгляд на капрала, качаю головой и, не желая уродовать смысл своих слов иноязычным акцентом, перехожу на свой язык:
– Надоело подчиняться приказам. Надоело убивать. И притворяться я больше не могу.
Он склоняет голову, показывая, что понял. Подумав, произносит:
– Ты можешь уйти в лес. Искать не будут.
Я размышляю пару секунд, вздыхаю.
– Нет. Что за жизнь в лесу? Домой я не могу пойти. И к вам – не могу.
Он смотрит мне в глаза, кивает и уходит.
Спать больше не хочется. Я замечаю оставленный на столе портсигар, выхожу в коридор, к открытому окну, курю и безмысленно вглядываюсь в темноту.