Но другая часть меня ожидала именно этого момента на протяжении последних одиннадцати лет. Облегчение и страдание пульсируют в моей крови. Я хотела видеть его каждый день. Но также я никогда не хотела видеть его снова.
— Привет. — Я наконец — то поднимаю на него глаза. Я пытаюсь сообразить, что сказать; моя голова полна бессмысленных слов. Это буря черного и белого.
— Ты…? — начинает он, задыхаясь. Он все еще не отпустил меня. — Ты переехала сюда?
— В Сан — Франциско.
Я наблюдаю, как он рассматривает мою форму, мои уродливые кроссовки. — Врач?
— Да. Ординатор.
Я робот.
Его темные брови приподнимаются. — Так что ты делаешь здесь сегодня?
Боже, какое странное начало. Но когда перед тобой гора, думаю, стоит начать с одного шага к самой прямой точке впереди. — Я встречалась с Сабриной за кофе.
Он сморщил нос в до боли знакомом выражении непонимания.
— Моя соседка по комнате в колледже, — уточняю я. — Она живет в Беркли.
Эллиот немного сдувается, напоминая мне, что он не знает Сабрину. Раньше нас беспокоило, когда между обновлениями проходил месяц. Теперь же между нами годы и целые жизни, неизвестные друг другу.
— Я звонил тебе, — говорит он. — Миллион раз. А потом номер сменился.
Он проводит рукой по волосам и беспомощно пожимает плечами. И я понимаю. Весь этот гребаный момент настолько сюрреалистичен. Даже сейчас непонятно, что мы позволили этому расстоянию случиться. Что я позволила этому случиться.
— Я знаю. У меня, гм, новый телефон, — неубедительно говорю я.
Он смеется, но это не особенно радостный звук. — Да, я так и думал.
— Эллиот, — говорю я, преодолевая ком в горле при упоминании его имени, — прости. Мне действительно нужно бежать. Мне скоро нужно быть на работе.
Он наклоняется так, что оказывается на одном уровне с моим лицом. — Ты шутишь? — Его глаза расширились. — Я не могу просто встретить тебя у Сола и сказать: — Привет, Мейси, как дела, — а потом ты пойдешь на работу, я пойду на работу, и мы не будем разговаривать еще десять долбаных лет.
И вот оно. Эллиот никогда не умел играть на поверхности.
— Я не готова к этому, — тихо признаю я.
— А тебе нужно готовиться ко мне?
— Если я к кому и должна готовиться, так это к тебе.
Это попадает ему туда, куда я и хотела — прямо в яблочко уязвимого ядра, — но как только он вздрагивает, я жалею об этом.
Проклятье.
— Просто дай мне минутку, — просит он, притягивая меня к краю тротуара, чтобы мы не мешали постоянному потоку пассажиров. — Как ты? Как давно ты вернулась? Как Дункан?
Вокруг нас мир словно замирает.
— Я в порядке, — говорю я механически. — Я переехала обратно в мае. — Меня выбивает из колеи его третий вопрос, и мой ответ выходит дрожащим: — И… папа умер.