Все время, пока он обновляет информацию, я думаю только о том, что мне достаются сливки, снятые сверху. Под ними еще так много всего. Множество крошечных деталей, которые я упустила.
Приносят еду, и она такая вкусная, но я ем ее, не обращая на нее внимания, потому что не могу получить достаточно информации, как и он. Студенческие годы описываются в монохроматической манере ретроспективы, истории ужасов аспирантуры рассказываются со знающим смехом того, кто тоже страдал и видел другую сторону. Но мы не говорим о том, что влюбились в другого человека и о том, что нас теперь связывает, и как бы сильно это ни было с нами в каждом вздохе и каждом слове, мы не говорим о том, что произошло, когда я видела его в последний раз, одиннадцать лет назад.
Тогда: Понедельник, 28 июля
Четырнадцать лет назад
В наше первое лето мы с папой были там почти каждый день, и только один раз ездили домой, в конце июля, в гости к его брату, Кеннету.
У Кеннета было две дочери и жена, Бритт, чьим представлением о ласке была обхваченная рука на моем плече. Поэтому, когда я пришла к ней, прошептав в легком ужасе, что, кажется, у меня начались месячные, она отнеслась ко мне с ожидаемой эмоциональной стерильностью: купила мне коробку прокладок и коробку тампонов и попросила свою младшую дочь, Карин, неловко объяснить основной процесс применения.
Папа был лучше, но не намного. Когда мы вернулись в хижину в те выходные, он обратился к маминому списку, где на двадцать третьей позиции она написала:
Когда у Мейси начнутся месячные, постарайся, чтобы у нее не было никаких вопросов о том, что происходит с ее телом. Я знаю, что это неловко, мой любимый, но она должна знать, что она удивительная и совершенная, и если бы я была рядом, я бы рассказала ей историю, которая находится в конверте с пометкой 23.
Папа открыл его, его щеки порозовели. — Когда я… — Он кашлянул и поправил: — Твоя мать впервые начала свою… ах….
Я выхватила письмо из его рук и побежала наверх, в уютную библиотеку.
«Раньше у меня были самые ужасные спазмы, они начались, и от вида ее почерка у меня болела грудь.
Они настигали меня в самые неожиданные моменты. В магазине с подругами или на дне рождения. Мидол помогал, когда я его открыла, но больше всего мне помогала визуализация боли, испаряющейся из моего живота.
Я представляла это снова и снова, пока боль не утихала.
Я не знаю, сработает ли это для тебя, и понадобится ли тебе это, но если да, то представь мой голос, помогающий тебе. У тебя будет искушение возненавидеть эту вещь, которую делает твое тело, но это способ сказать, что все работает, и это чудо.