Когда я закрывала глаза ночью, единственное, что я могла видеть, был Эллиот. Большую часть ночи я отчаянно пыталась позвонить ему перед самым сном, чтобы услышать его голос. Я не хотела думать о следующих выходных, потому что не была уверена, как сложится наше будущее. Я представляла, как Эллиот уезжает в Гарвард, а я уезжаю куда — нибудь в Калифорнию, и мы постепенно превращаемся в смутных знакомых. Эта идея была отталкивающей.
Когда я снова встретилась с ним глазами, я заметила, что жесткая линия его рта смягчилась. Он сел передо мной, его колени коснулись моих.
— Я никуда не уйду, Мейс. — Он взял меня за руку. — Ты нужна мне так же, как и я тебе, хорошо?
— Хорошо.
Эллиот посмотрел на мою руку в своей и сдвинул наши ладони так, чтобы они были прижаты друг к другу, переплетая наши пальцы.
— Ты думаешь обо мне? — спросила я. Теперь, когда он затронул эту тему, вопрос грыз меня.
— Иногда мне кажется, что я думаю о тебе каждую минуту, — прошептал он.
Пузырек эмоций плотно зажался под моими ребрами, задев нежное место. Я долго смотрела на наши сцепленные руки, прежде чем он заговорил снова.
Я изо всех сил старалась не смотреть на его тело.
— Любимое слово? — прошептал он.
— Молния, — ответила я не задумываясь, скорее почувствовав, чем увидев его улыбку в ответ. — Ты?
— Треск.
— У тебя есть девушка? — спросила я, и эти слова прозвучали как взрыв ветра в комнате, как неловко распахнутое окно.
Он поднял взгляд от наших рук, нахмурившись. — Это серьезный вопрос?
— Просто проверяю.
Он отпустил мою руку и вернулся к своей книге. Он не читал ее, он выглядел так, будто хотел бросить ее в меня.
Я придвинулась немного ближе к нему. — Ты не должен удивляться, что я спросила.
Он уставился на меня, отложив книгу. — Мейси. Я просто спросил тебя, думаешь ли ты обо мне. Я спросил, почему ты стала странной после нашего поцелуя. Неужели ты думаешь, что я стал бы поднимать эту тему, если бы у меня была девушка?
Я пожевала губу, чувствуя себя смущенной. — Нет.
— А у тебя есть парень?
Я усмехнулась. — Несколько тут и там.
Он криво усмехнулся и покачал головой, снова взяв в руки книгу.
Очевидно, что когда бы я ни представляла, как целуюсь с кем — то, это всегда был Эллиот. И мы уже говорили об этом: идеальная фантазия, возвышенная реальность, потенциально опасные последствия. Даже мысль о поцелуе с ним приводила к мыслям о неприятном неловком разрыве, и это вызывало болезненные спазмы в моем желудке.
И все же… я не могла перестать смотреть на него. Когда он успел потерять всю свою неловкость и стать таким совершенным? Что бы я с ним сделала, если бы у меня был шанс? Почти семнадцатилетний Эллиот был произведением длинных линий и определений. Я бы понятия не имела, как прикасаться к его телу. Зная его, он бы просто сказал мне. Возможно, дал бы мне справочник по мужской анатомии и нарисовал бы несколько схем. При этом пялясь на мои сиськи.