Саша молчал. Кажется, он не видел ничего и никого в тот вечер, только скрипачку, произведшую фурор. Пронзительно синий взгляд впивался в Элис, совершенно неприлично скользил по телу, останавливаясь на лице, мочках, яремной ямке, огибал ключицы, тормозил в уголке выреза, обволакивал талию и захватывал в плен бёдра, скрытые струящейся тканью. Хотелось вырваться из плена льдистых глаз, проломить наст, ринуться к свету, солнцу, воздуху. Элис продолжала задыхаться, скукоживаться, наблюдая, как стены просторного зала сужаются и сужаются, сдавливая лёгкие, сердце, виски.
– Мы можем идти, – быстро шепнул на ухо Пол, обхватив запястье Элис, показав на неспешно выходящих гостей. Свою миссию они выполнили, Адела была довольна.
– Приятно познакомиться, – дежурно откланялся Пол, Элис вторила ему, вцепившись в ладонь, как утопающий в плечи спасателя – со всей силы, истерично.
– Подожди, мы совсем не поговорили, – взвизгнула Мэриан, так здесь называли Марьяну. – Ты надолго в Нью-Йорке? Давай встретимся завтра, а лучше сегодня. Сейчас, после приёма. Алекс, ты не возражаешь? – она повернулась вплотную к Саше и наигранно улыбнулась.
– Возражаю, – кажется, это было второе слово многократного чемпиона мира после «Да». – У меня дела.
– Всегда дела, – Марьяна то ли наигранно обиделась, то ли флиртовала. Гласные растягивались в такую же сочную полосу, как и яркие губы.
– Доброго вечера, – никак не прокомментировал «перебранку влюблённых» Пол.
Элис схватила партнёра под руку и двинулась за «кулисы», понимая, что её лицо, шея, руки – всё тело отчаянно пылает, как при лихорадке. Марьяна какое-то время удивлённо смотрела вслед удаляющимся, потом бесцеремонно догнала подругу детства, не желая расставаться вот так – перебросившись парой ничего не значащих фраз.
Саша исчез, испарился, как призрак. На секунду Элис начала верить, что всё почудилось. Последствия джетлага, общего переутомления – последние месяцы приходилось держать адский, почти невыносимый темп, волнение перед выступлением. Жаль, что лишь на секунду, робкую надежду на собственное сумасшествие прервал настойчивый голос Марьяны:
– Алиса, что с тобой?! – Элис резко обернулась, замерла. Подруга детства выглядела растерянной, будто несчастной. Яркая, похожая на куклу в витрине, привлекательная, как розетка с земляничным вареньем для ос, и абсолютно растерянная.
Элис пробил горячий пот, остановился в районе поясницы, злое понимание происходящего обрушилось на неё, заставляя задыхаться в сотый раз за один вечер. Единственный вечер в Нью-Йорке!