Марьяна не знала про «роман» Саши с Алисой. Попросту не ведала. Жила, подобно стрекозе – пела, танцевала, радовалась ярким цветам, один из которых обладал синим-синим, бездонным взглядом, – и не подозревала, что её кружение вокруг сладкой пыльцы причиняет кому-то боль. Александр Хокканен скрывал Элис, как грязную тайну, точно так же поступал с Марьяной. Может быть, он «встречался» одновременно с двумя, а может, их было сорок две.
– Прости, – Элис улыбнулась сквозь подступающие слёзы. – Я рада тебя видеть. Правда, очень рада. Но у нас самолёт через несколько часов, – соврала она про отлёт. Пол убедительно кивнул, подтверждая слова подруги. – Мы не ожидали, что придётся выступать здесь, не успели собраться…
– О, – лицо Марьяны посветлело. – Жаль, – протянула она. – Ты собираешься домой?
– Не уверена, последний курс, сама понимаешь.
– Понимаю. Но мы встретимся, как раньше, помнишь?
– Обязательно.
– Слушай, – Марьяна заговорщицки покосилась на стоявшего невдалеке Пола, руки он спрятал в карманы и с деланным интересом рассматривал пустую стену. – Вы, правда, пара?
– Воспользуешься информацией в каких-нибудь своих медиаисследованиях? – за изображение искренности улыбки Элис могли удостоить Золотой пальмовой ветви Каннского фестиваля.
– Нет, – подруга взмахнула руками, прямо, как в детстве.
– Пара, – легко солгала Элис. Действительно просто представить, что она и Пол Бридель – пара. Живут, выступают, спят – всё вместе, вдвоём, на двоих.
– Он – во! – Марьяна показала большие пальцы вверх, порывисто обняла Элис, потом резко развернулась и поспешила по своим кукольно-земляничным делам, повиливая бёдрами, вышагивая стройными ногами, как по подиуму высокой моды.
Элис обернулась, заметила, как Пол скрылся в «гримёрке», уставилась в окно, сделав несколько шагов к низкому подоконнику. Там, в темноте пронизанной искусственным освещением падал снег. Точно такой же, как в любой части света. В России, Англии, США. Падал и таял, не долетая до земли. А ведь она давно-давно не видела снега – белого, чистого, искрящегося, – подумала вдруг, смотря сквозь отражение в стекле.
Резко обернулась, замерла, захваченная мужскими руками с двух сторон, прижатая телом, впечатанная в ребро подоконника. Саша стоял невыносимо рядом, близко до отчаянного желания завизжать. Она уставилась на белую рубашку, понимая, что если поднимет взгляд – пропадёт. Все слова о гордости, достоинстве, чести – всё проваливается в небытие, когда мужчина, которого любишь всем сердцем, находится настолько близко, что кажется, слышно его сердцебиение. Чувствуется аромат селективного парфюма, свежего дыхания. Силы, перед которой Элис не могла устоять.