Около огонька настроение сменилось на братское, компания прижалась друг к другу бочками, чтобы немного согреться, только Олле сидел отдельно, но, чтобы от общества не отбиваться, поглаживал каттунга по спинке. Мюнх от этого млел и неприлично мурлыкал. Когда ужин наконец подоспел, Хуго по-хозяйски разложил порции по плошкам, и все, довольные, поели. Расслабленные, сидели кучкой и планировали завалиться спать. Небо расчистилось и стали видны звезды, красота неописуемая, а еще темные деревья шумели тихо и умиротворяюще и птички напевали сонные мелодии. Внезапно Олле заметил в темнеющем небе два силуэта. Ткнув в них пальцем, труп замер с открытым ртом – два крылатых ящера, извиваясь, кружили где-то вдалеке. Белый и черный. Изящные и сильные. Все с восхищением поднялись, словно желая дотянуться до волшебства, и уставились на необычный танец двух крылатых хищников. Словно день и ночь, они переплетались, то взвиваясь к мигающим звездам, то исчезая за высокими верхушками сосен.
– Красиво, – выдохнул Нелль. – Снежный и Ночной. Редко такое увидишь, обычно они друг друга не любят.
– Почему? – удивился Хуго. Он считал, что все драконы друг друга не любят, а не только эти.
– Вот почему! – маг указал на две струи пламени, что вырвались из открытых пастей. Голубоватый цвет огня Снежного словно разрывал темно-коричневый поток Ночного.
– Они друг друга нейтрализуют. Снежного, конечно, в целом сложно пробить, но силы Ночного на него вообще не действуют. Поэтому они друг друга убивают в человечьем обличье, как только пересекаются. А эти, во, любятся. Вот что одиночество с тварями делает.
– Одиночество? – выдохнули все вразнобой, Нелль на это лишь фыркнул.
– Снежный, возможно, последний выживший, остальные северные драконы давно вымерли. А Ночные по одному жить не могут, в спячку уходят или вообще умирают. Так что это вынужденный союз. Чтобы поодиночке не сойти с ума.
Покрутив головой, словно отбрасывая от себя неприятные мысли, Нелль плюхнулся на землю. Хуго подсел рядом и обнял снова нахохлившегося омегу.
– Ну чего тебя гложет, делись.
– Не люблю делиться, – вздохнул Нелль. – Наверное, просто соскучился по своим лешим и каттунгам. А еще по болоту и деревенским, что иногда заглядывали на разговоры.
– И все, и никто, – заметил Хуго, что ни одного имени у Нелля не прозвучало.
– Не могу сближаться. На мне проклятье, все кто мне дорог, все кто близок – умирают. А я даже ничего сделать не успеваю. Только хоронить. Сначала любимых, потом родных.
– Потому и живешь в отдалении посреди болота, – догадался Хуго.