— Твоя страна напоминает мне подростка, одержимого неконтролируемым чувством протеста. На волне своего недовольства он готов в упрямом отчаянии разрушить весь мир вокруг себя. Он еще не способен анализировать, он ничего не умеет ценить, ему невдомек, что его чувства используют холодные и подлые циники, которые хотят разграбить его дом и уничтожить его семью. Они подначивают его, а он идет у них на поводу, веря, что они любят его, потому что подыгрывают его инстинкту саморазрушения. И даже его эгоизм — не взрослый, основанный на расчете, а именно недальновидный эгоизм подростка, который упивается своими чувствами, и не способен при этом отличить врага от друга. Эгоизм потребителя, который старается бесплатно поглотить все, включая яд, даже не понимая, что привычка к яду потребует от него затем гораздо больших затрат. Мальчишка, который не способен давать верную оценку добру и злу, и именно поэтому не способный ничего ценить. И он даже не замечает, как постепенно теряет все: статус лучшего ученика класса, лидерство, успехи и тот мирок, который сумел создать вокруг себя. И, поверь, это непросто наблюдать, учитывая, что этот мирок — наша чертова планета, — заключил Федор, которому, казалось, самому стало неловко от его откровенности.
Наверное, в тот миг Деррик понял, что его агент каким-то странным и незаметным для окружающих образом успел полюбить Америку гораздо больше, чем готов признаться. И потому сейчас спецагент Дэнсон особенно тщательно выверял, не означает ли неожиданный вызов Федора в посольство его арест и возможную отправку домой. Казалось бы, ничего не говорило о провале. У них не было ни единого знака, свидетельствующего о том, что русские следили за Федором или в чем-то заподозрили его. Сам Федор тоже считал, что причин для беспокойства нет. И все же Деррик волновался, зная, что именно он отвечает за безопасность поверившего ему человека.
Его коллеги уже разошлись по домам, а он все еще сидел в опустевшем офисе, перечитывая свой рапорт, который завтра ранним утром должен лечь на стол шефа. Именно там его и застал звонок от его старого друга — офицера полиции Стивена Берна.
— У меня есть для тебя один любопытный случай, — сообщил Стивен после дежурных приветствий. — Сможешь сейчас приехать ко мне в участок?
— А что случилось? — Деррик вновь украдкой взглянул на рапорт и отложил его в сторону. Он привык доверять чутью своих друзей. Стивен не стал бы звонить ему просто так.
— Вроде бы, стандартная ситуация — бытовое насилие, муж избил жену, она заявила в полицию. Побои налицо… — он заговорщически замолчал.