Завьялов сделал паузу, чтобы кинуть в рот еще несколько ложек, но Афанасьев в своем нетерпении вновь начал его понукать, поэтому пришлось продолжить.
– Потом грянул этот знаменитый удар по украинскому Генштабу. И люди поняли, что действительно находятся на линии разлома между проклятым прошлым и будущим, осиянным робким светом надежды.
– Эк, ты завернул, ровно приходской священник, – крякнул Валерий Васильевич, продолжая интенсивно работать ложкой.
– Я передаю чувства народа, и тут без выспоренных фраз не обойтись.
– Ладно-ладно. Продолжай.
– Все, включая и меня самого, думали, что если не сегодня, то уж завтра – наверняка начнется новая эра.
– А она не началась, так? – приподнял вопросительно бровь Афанасьев.
– Увы, – лаконично констатировал Павел. – Прошло уже три недели, а видимых подвижек к тому, о чем мечтали миллионы граждан, пока не наблюдается. Украинские войска, получившие увесистую плюху, хоть и отступили с административных границ народных республик, однако обстреливать их столицы так и не прекратили из дальнобойных систем. Наши соседи, я говорю, прежде всего, о Белоруссии не потянулись к нам в чаянии братской любви на основе ностальгии по Советскому Союзу. Напротив, большинство из них довольно четко дистанцируются от нас, полагая, что мы начнем военный поход, дабы вернуть утраченные ранее территории. Батька в Минске вообще проявил агрессивное поведение к нашим гражданам, чего ранее не случалось. Процесс признания новой власти в России на международном уровне, мягко говоря, идет со скрипом. Из 196 стран членов ООН нас признали, если не ошибаюсь, что-то вроде чуть более четырех десятков стран. И только наличие громадного ядерного арсенала не позволяет им поставить вопрос о легитимности нашего членства в Совбезе.
– Не забывай, что среди этих, как ты сказал, четырех десятков стран присутствуют Китай и Индия, – недовольно всхрапнул Афанасьев, которому явно неприятно было слышать подобные откровения от лица выбранного им самим в качестве народного глашатая.
– Индия и Китай – ситуативные союзники, с целями абсолютно противоположными нашему видению мировых процессов, – последовало немедленное возражение со стороны собеседника. – Мне позволено будет продолжить или стоит заткнуться, пока не поздно?
– Угу, – неопределенно буркнул диктатор, исподлобья оглядывая разошедшегося от своей храбрости Завьялова. – Валяй, дальше.
– После поднятия Красного флага, а затем подавления антинародных и антигосударственных выступлений несистемной оппозиции, народ вправе был рассчитывать на изменения не только в политической и социальной среде, но и в экономической тоже. И что мы видим?