– Канул в небытие, говорите? – вдруг зло ощерилась старуха. – Ну-ну. Да будет вам известно, что обыском в моей питерской квартире руководил один неприметный с виду подполковник ФСБ по фамилии…
– Я понял. Не продолжайте, – прервал Афанасьев собеседницу, яростно размешивающую в своей чашке сахар.
– Вот видите! У меня были веские причины опасаться не только за свою жизнь, но и за судьбу нашей «Мечты».
– Я прекрасно вас понимаю, и теперь у меня нет никаких причин для осуждения вашей медлительности. Тогда у меня будет к вам одна убедительная просьба…
– О?! Просящий диктатор – это так нетривиально звучит, что я, пожалуй, соглашусь удовлетворить ее, – промурлыкала Валентина Игнатьевна сытой кошечкой.
– Даже не поинтересовавшись, о чем я собираюсь просить? – удивился Афанасьев.
– Я пока склонна доверять вам, – сложила она губки бантиком.
– Звучит обнадеживающе, – хмыкнул он ей в ответ.
Бабка поднесла чашку к лицу и начала мелкими глоточками пить ароматный напиток. При этом ноздри ее трепетали от неложного чувства наслаждения.
– Лавазза50 или Бушидо51? – спросила она, указав глазами на свою чашку.
– Бес его знает, – отмахнулся Афанасьев, тоже в свою очередь, облапив стакан с горячим чаем. – Я в этих тонкостях не разбираюсь. Но не суть. Я вот о чем хотел вас попросить…
– Да-да, – навострила ушки бойкая старушка.
– Не могли бы вы, по итогам нашей беседы, составить краткую докладную записку? Я хочу ознакомить членов Президиума Высшего Военного Совета с вашими предложениями по оснащению нашей армии перспективными видами вооружений.
– Хотите сказать, что я все-таки заинтересовала вас своими прожектами?! – воскликнула она.
Афанасьева слегка покоробило слово «прожекты», поэтому он решил сразу внести ясность в этот вопрос:
– «Прожект», как вы выразились, не совсем подходящий термин для сложившейся ситуации, ибо он олицетворяет нечто эфемерное и мало относящееся к реальной действительности. Ваши же научные изыскания имеют под собой прочную экспериментальную основу, чему я сам был свидетелем.
– Как я могу расценивать ваши слова? – осторожненько поинтересовалась она, ставя чашку на стол.
– Как мое личное предложение вернуться к активной научно-исследовательской деятельности в качестве руководителя, скажем, института, либо вообще научно-производственного объединения, – твердо отчеканил он, одновременно наблюдая за тем, как вспыхивают огоньки в глубине ее все еще молодых глаз.
– Ой, да куда мне старой и больной развалине браться за такие неподъемные дела?! – замахала сухонькими ручками Николаева на кряжистого Афанасьева, но было явно видно, что она польщена таким щедрым предложением.