– Слушаю вас, господин президент!
– Господин?! – оглянулся Афанасьев на сидящего в кресле Лукашенко. – А ты говорил, что у вас все – товарищи.
Лукашенко не стал отвечать на риторический вопрос, а молча кивнул в сторону Афанасьева, давая понять, что слушать, в данный момент, нужно именно его.
– Вот что, братец, извини, не упомню, как тебя величать, организуй-ка мне, в срочном порядке, грузовичок бортовой и мобильный громкоговоритель с микрофоном. Хочу попробовать пообщаться с вашими протестующими. Да начальника моей охраны позови сюда. За сколько управишься?
На испуганный взгляд руководителя аппарата, брошенный в сторону своего сюзерена, тот лишь угрюмо кивнул, в душе, махнув на все рукой.
– Минут за пятнадцать, – пролепетал посеревшими губами царедворец.
– Отлично! К центральному входу подгоните тогда, а я сейчас выйду. Да моего начальника не забудь позвать.
– Будет исполнено, – произнес придушенным голосом чиновник и на подгибающихся ногах засеменил к выходу.
Начальник личной охраны тоже находился где-то недалече, поэтому предстал пред очи своего диктатора через считанные мгновенья.
– Сан Саныч, – сразу пошел в атаку на своего главного телохранителя, Афанасьев, – ты только не ругайся, а постарайся понять меня правильно.
Охранник тут же напрягся, готовый всем своим видом отразить нападение с любой из сторон. Но он никак не мог предположить, что его подопечный выкинет какое-нибудь чудачество. Во всяком случае, до сих пор Глава Военного Совета отличался рассудительностью и крайней осторожностью.
– Обстановка сейчас такая, что мне крайне необходимо пообщаться с людьми, собравшимися на центральной площади города…
– Вы с ума сошли! – не дал ему договорить телохранитель. – Толпа экзальтирована до предела!
– Я знаю.
– Нет, не знаете! Даю голову на отсечение, что многие из них вооружены! В домах, окружающих площадь могут находиться натовские снайперы! Вы забыли, как это было у нас в 93-м или на Украине в 14-м!? Нет! Нет! И еще раз, нет! – яростно затряс головой Сан Саныч.
– Я не собираюсь с тобой спорить. Это приказ! – потерял терпение Валерий Васильевич, видя неуступчивость подчиненного.
– Вы мне не начальник! – попробовал огрызнуться тот. – Мне приказывать может только генерал-лейтенант Коченев. Если я вас не устраиваю, то жалуйтесь ему, а он пусть тогда меня увольняет.
– Да никто на тебя не собирается жаловаться! – слегка смягчил тон Афанасьев. – Просто, ты пойми, дурашка, что сейчас весы противостояния находятся в неуверенном равновесии. И каждая гирька, положенная на ту или иную чашу весов, способна в корне изменить эту ситуацию в ту или иную сторону. Они там, – указал он рукой в сторону окна, – могли еще вчера запросто пойти на штурм, и поверь мне, у них бы все получилось, но ведь не пошли! Чего-то ждут! Может быть, именно нас и ждут! Ждут, чтобы мы им сказали слово своей Правды.