Выехав из леса они попали на песочную проселочную дорогу. По обе стороны вдаль простилались невысокие деревянные домики, выставившие впереди себя заборы и деревья. Прямо из первой калитки выбежал щенок и начал кидаться им под колеса. Дяде пришлось сбавить скорость и Леля удивленно посмотрела в его волосатую макушку, упирающуюся в крышу автомобиля. Она видела коров и коз, гуслей, кур, кошек, лениво лежащих на заборах, детей и старух на лавочках возле своих домов. Все это было не то – пустое. Как вещи, на которые ты не обращаешь внимание и забываешь в ту же секунду как отвернешься.
Они пару раз повернули и проехали еще. Когда машина остановилась возле покосившейся избы, кривая крыша которой торчала из-за густых деревьев солнце слегка начало клонить в сторону горизонта, но на улице все так же, а, возможно, даже сильнее стояла невыносимая сухая жара.
– Да, давно дождика не было – сказал дядя, потрогав листья невысокого дерева в ветвях которого срывались маленькие зеленые ягодки.
Он вытащил их сумки и пакеты, и сквозь живую изгородь они двинулись во двор.
– Где мать лежит? – спросила его мама.
– Тут, сегодня утром привезли с Сергеевки.
– Сигарета-то есть?
– Не курю, Ирина. Ты же знаешь.
– А дом твой где?
– По этой улице, через три дома на противоположной стороне.
– А спать нам где? С этой – покойницей в одном доме что ли?
– Вы, конечно, можете остаться у нас ну или, например, только Аленка. Но тут вам просторнее будет. А покойница – что? Она в своей комнате, а вы в других располагайтесь.
– Нет уж! Аленка со мной будет!
– Ну, пойдем. Столько лет ее не видела, а увидишь с закрытыми глазами…
Мама остановилась, разглядывая дом. Раздражение, успевшее смениться удрученностью резко превратилось в задумчивость и печаль. Медленной поступью она двинулась к крыльцу и застыла на первой ступеньки.
– Все так же скрипит. – сказала она.
– На самом деле не так уж и много изменилось с твоего отъезда. Двадцать лет пролетело, как один день.
– Это верно. – она коснулась пальцами деревянного наличника с облезшей малиновой краской, – Как будто все было вчера…
– Да, как вчера отца хоронили. Тебе четырнадцать, а мне двенадцать. Помнишь, Ирин?
– А как же…
– Глазом не успеешь моргнуть, как наши дети нас хоронить будут.
– И это ты верно говоришь…
Она сделала пару шагов и слегка помешкав переступила порог дома. Открытая дверь немного качнулась и Лели почудилось в этом нечто мистическое и жуткое. Дядя поднялся следом и пропал в дверном проеме. Дверь качнулась еще сильнее так, что едва не захлопнулась за ними. Солнце сильно пекло в макушку, но девочка продолжала стоять и смотреть на этот жуткий дом, вмещающий внутри себя нечто противоестественное.