Увидев мое замешательство, Торн подхватил меня под локоть, буквально затаскивая внутрь. В нос ударил аромат табака и чего-то сладкого, навроде апельсина, оживляя в памяти воспоминания о не слишком приятном вечере.
– Не нужно, я могу сама дойти, мой дом за углом. Благодарю за помощь, мистер Глоуд, – я хотела открыть дверцу, но мужчина удержал ручку, не давая мне этого сделать.
Внутри было невероятно тесно – это заставляло волноваться, будто меня заперли в одной клетке с барсом… Или с волком.
– Розалин, прекратите вести себя, как дитя. В конце концов, мы скоро поженимся, – обманчиво мягко проговорил он, и я осмелилась встретиться взглядом с черными омутами его глаз.
Что ж, ладно… Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок. И, если уж мы с ним сегодня встретились, то грех не поговорить о свадьбе.
– Так, значит, это правда, – больше обращаясь к себе, чем к нему, произнесла я. – Но почему я узнала об этом едва ли не самой последней? Дядя действовал от моего имени, как будто мое желание не значит ничего.
– Вас это обидело? Многие так делают.
Торн был сама любезность, смотрел, как мне показалось, с сочувствием и пониманием, но я не хотела себя обманывать.
– Обидело ли меня? – хотелось крикнуть: «Да! Конечно обидело!», но он не поймет. Для него я – не человек со своей волей и целями, а одна из ступенек лестницы, по которой он поднимется вверх. – А как вы думаете?
– Посмотрите на это с другой стороны, Рози, – он вольготно развалился на сидушке, будто его ничто не смущало. – Вы будете под моей защитой и покровительством, ни в чем не будете знать отказа. Это ли не мечта каждой юной девицы – выйти замуж за уважаемого человека?
Он был уверен в своей неотразимости, это читалось в каждом жесте, в осанке, в наклоне головы. Его темные волосы лежали с элегантной небрежностью, будто он с утра просто прочесал их пальцами, гладко выбритый подбородок, нос, скулы – все черты его были немного резки, но удивительно гармоничны, будто он был рожден специально для того, чтобы разбивать женские сердца. Снова пришлось признаться перед самою собой, что Торн – видный мужчина, но… это и все.
Этого мне было мало.
– Понимаете… – начала я как можно спокойней, призывая на выручку все свое терпение, хотя, если присмотреться, можно было заметить, как дрожат мои пальцы. – Понимаете, я не могу выйти за вас замуж. Я не люблю вас, – и посмотрела на него с мольбой, потому что знала – напором и дерзостью могу разозлить его. Уж лучше искренняя прямота.
А еще в памяти отчетливо вспыхнуло видение загадочной комнаты, комод со всем содержимым, пьяные раскованные гости.