Вскинула голову, пытаясь проморгаться.
– Рози! Рози-и!!
В расстегнутом пальто, в кое-как накинутом платке, ко мне спешила миссис Беркинс. Она дышала тяжело и сбито – возраст и комплекция не способствовали пробежкам.
Я застыла, как вкопанная, не в силах даже разомкнуть губ. Она едва не смела меня, потом сжала в объятиях и притиснула к своей груди.
– Я как услышала… – она пыталась отдышаться, – так сразу сюда…
– Моя бабушка…
Беркинс охнула и торопливо заговорила:
– Да жива твоя бабуля, жива! Мы с ней незадолго до того, как все началось, вышли прогуляться в сад, а потом я предложила ей сходить в лавку, мне нужно было купить чесночных булочек и колбасы. Матильда захотела размяться перед сном – ей это полезно…
Дальше я не слушала. Тело как будто в кисель превратилось, а голову наполнила небывалая легкость – я выскользнула из рук миссис Беркинс, и все вокруг погасло.
***
И вот сейчас я сидела в маленькой кухне миссис Беркинс, грея руки кружкой ароматного ромашкового чая и пытаясь привести себя в чувство. Я не спала всю ночь – сидела у бабулиной постели и вслушивалась в каждый вдох, боясь, что именно он окажется последним. Старушка так разволновалась, что у нее разболелось сердце – пришлось вызывать врача. Конечно, о сне можно было забыть.
Да и не уснула бы я все равно – я чувствовала себя туго сжатой пружиной, которая вот-вот выстрелит. А стоило закрыть глаза, как перед внутренним оком вставали картины пожара – ярко-желтые с багряным отливом языки пламени, голодные и яростно лижущие стены и крышу; искры во все стороны и клубы дыма – едкого, черного. Это зрелище отпечаталось у меня в памяти, будто кто-то выжег его каленым железом – не забыть, не стереть. И острое чувство – будто с мясом вырвали дорогую страницу из жизни, оставив меня совершенно беспомощной.
В прихожей послышалась возня, и в кухню заглянула усталая миссис Беркинс – она тоже не спала всю ночь. Эта добрая женщина и ее муж приютили нас с бабушкой у себя, ведь нам некуда было идти.
– Рози, там… – начала она, и тут я отчетливо услышала знакомый голос.
Причитания дядюшки долетали даже сквозь стену, и как наяву я видела театрально заломленные руки и искаженное мукой лицо.
– Плакали мои денежки! Нет, ну скажите, как так-то? Как так?
Миссис Беркинс сочувственно покивала и поспешила ретироваться. От греха подальше.
– А-аа, вот и ты! – растрепанный дядя Джеймс влетел в кухню, чуть не споткнувшись об порожек.
Я не ожидала, что весть о происшествии настигнет его так рано – обычно он находился в разъездах, менял съемные квартиры, как перчатки, или жил у своих многочисленных друзей и женщин.