– И следом устранили их двоих.
– Да.
– Что император?
– Я не знаю. Меня не допускали до Его Величества до последнего момента. Лорд Грэхэм также отдалился, – в голосе девушки послышалось недовольство. Грэхэма и Эльсию связывает большее, чем отношения Мастер-ученик? – Грэхэм также отдалился. Они лунами просиживали в кабинете Его Величества…
– Можешь не продолжать. Что Двор?
– Двор? О, ты о слухах? Слухов было много. Что вы, трое, недостойны быть при Императоре. Что Владыка мужеложец, раз не женат и нет наследников, а фаворитки для отвода глаз. Много других неприятных до омерзения вещей. Двор трещит по швам, как и власть Императора. Кто-то грамотно ведет скрытую войну против власти в Империи.
«И твой дед своего шанса не упустит, Эльсия. Не единожды род си Сору желал вернуть себе Трон Северной Империи, но все попытки были безрезультатны. Вот еще один претендент на измену».
– Этого и следовало ожидать, – есть секреты, которые никому не известны, кроме Троих Приближенных. А есть такие секреты, которые знают только двое в Империи. Один был и у нас с Императором. Элькор просил укрыть его жену и сына от глаз других людей. Теперь женщина живет инкогнито на моей территории, как вдова, выращивает цветы, овощи и тихо растит сына. Сейчас Элькор играет грязно, но этого требует ситуация. Еще не факт, что кронтрею Дейн убили. Слова всего лишь звук. И все же, информации ничтожно мало. – Гримуар. Каким образом информация станет доступна?
– Через некоторое время. Скорее всего, сейчас твой разум перегружен, – Эльсия поднялась с пола с книгой в руках и поковыляла к кровати. – Знания закрыты для доступа пока они не систематизируются и не будут готовы для освоения. Редко, когда маг может сразу пользоваться знаниями гримуара, – сев на кровать, девушка продолжила читать фолиант на эльфийском. – Я с такими личностями не знакома.
Комната погрузилась в тишину. Чувствовал я себя с каждой минутой все хуже. Жажда разгоралась, требуя насытить ее безмерную утробу. Настолько знакомые ощущения, только давно забытые. Жажда крови активировалась из-за большого промежутка времени, когда организм находился в условиях минимального кормления с наибольшей отдачей энергии и сил, отравления, удачной попытки исцеления. Большую роль сыграло психологическое состояние: плен, немощность, с которой мне все еще трудно смириться, смерть возлюбленной и бой с противником. Я все еще продолжал закрываться от чувств, иначе… что было бы иначе, мне не известно, но было не сложно догадаться.
Подобное состояние организма было, после того, как Силин почти выпила меня досуха. Очнулся в казематах, пристегнутым к полу, не понимающим, кто я и где. Голова гудела, хотелось пить, организм требовал справить малую нужду, а тело болело, словно после хорошего боя. Было темно. Пахло сыростью, грязью, грызунами, прелой соломой и простынями, а еще… кровью. Едва я почуял запах крови, из горла вырвался хриплый стон, тело свело судорогой и выгнуло дугой. Агония жгла тело, ломала кости, моя собственная кровь лилась из ран, что вновь открылись, едва зажив. Минуты тянулись, словно годы. Мой крик эхом отдавался от высоких потолков тюрьмы.