Угораздило же понравится ему на свадьбе лина Делири. До сих пор не понимаю, что я сделала? Сидела тихо за столом, ковыряла вилкой мясо барана. Изредка брала бокал с вином, но считала глотки и на шестом остановилась. Никаких танцев в откровенных нарядах! О, боги, да я воплощение хронического пациента лазарета! Тощая, угловатая, замотанная в белые тряпки с ног до головы. Как говорит отец, меня хочется пожалеть и накормить. Ну откуда в Соколе столько похоти?
Да, я понимала, что он пошёл на принцип. Больше чем полгода ни одну женщину на близость не уговаривал. Пострадала мужская гордость, замучил охотничий азарт. И тем важнее было стоять на своём до последнего. Стоит мне сдаться – и он сбежит прямо из постели, застёгивая штаны и насвистывая: “Тили, тили, тралли-валли. Наконец-то уже дали, наконец-то уже дали. Парам-пам-пам, парам-пам-пам.”
Жуть!
Я глубоко вздохнула и напомнила себе, зачем вышла утро из здания школы. Надеялась, что мы перенесёмся на площадь у кланового дома, а оттуда уже на повозках поедем по острову, собирая детей. Но нет, Сокол запомнил адрес и открыл портал к первому дому. На Ясеневой улице жили сразу трое сирот из нашего списка. Самый бедный район клана пугал случайных путников полуразрушенными лачугами и людьми в неопрятной одежде. Я поёжилась, мысленно обругав себя за неуместный наряд. Белоснежное платье больше подошло бы для прогулки по центральной аллее. Но пути назад не было.
Калитку низкого забора для меня открыл Сокол. Пропустил вперёд и даже не отпустил больше ни одной ехидной шуточки. Дом Леи – вдовы обычного воина без почётных званий и больших побед даже на фоне остальных казался настоящей развалиной. Покосившийся сарай, в котором и лопаты хранить жалко!
Я приподняла юбку и поднялась по каменным ступенькам, отметив, что крыльцо – единственное, что выглядело здесь пригодным для использования. Через щели в двери частично виднелась прихожая, и наверняка из-за них в доме было невероятно холодно зимой. А ведь дрова покупать тоже удовольствие не из дешёвых. Сердце сжалось от боли, когда я вспомнила, сколько у Леи детей. Пять дочерей и три сына. Мы пришли за старшим, а значит, остальные семь будут и дальше жить впроголодь.
Я заставила себя постучать и задержала дыхание, пытаясь взять себя в руки. Помочь всем не получится. Школа не бездонная, количество мест ограничено, и мои силы тоже. Начнём с малого.
Дверь открыла женщина с младенцем на руках. Уставшая, злая и растрёпанная. Волосы не мыла, наверное, неделю. А в прореху на платье голодный ребёнок всё время пытался запустить руку, чтобы найти грудь матери.